Тайный брак 2

И когда, наконец, настал вечер, и она осталась наедине с супругом в спешно отремонтированных покоях ― ни есть, ни пить Лейса уже не могла. Прогнала служанок, предлагавших помочь ей искупаться и промыть волосы. Дождалась, когда уйдет лакей, оставив на столе ужин на блюдах, накрытых колпаками.

― Мне необходимо принять ванну, ― сообщила Эйлерту, который не отходил ни на шаг, и даже теперь стоял, обнимая ее, укутывая своим телом.

― А помнишь, ― не спеша отпускать ее, заговорил муж, ― как ты меня мыла ― там, во дворе своего дома? Позволишь теперь ответить тебе тем же?

Лейса извернулась в руках мужа, встала к нему лицом, запрокинула голову:

― Разве такое забывается? ― прошептала севшим голосом.

Увидела огонь в его глазах. Не отдавая себе отчета в том, что делает, подалась ближе, заскользила ладонями по плечам вверх, к шее, к щекотной бороде. Провела кончиками пальцев по бугристым шрамам, но руку не отдернула. Разве мало она видела в приграничье мужчин со следами сражений на задубевшей обветренной коже?

Эйлерт тут же склонился навстречу, ловя ртом ее дыхание.

И она выдохнула из себя признание ― прямо в его губы.

― Да. Я хочу этого.

Эйлерт, уже не скрываясь, громко и протяжно застонал, подхватил ее на руки и, целуя на ходу, понес в свою купальню. Там было тепло. От горячей воды шел пар. И этот повисший в воздухе ароматный туман окончательно вскружил головы им обоим, заставил забыть о смущении и обидах, о долгой разлуке и одиночестве. Теперь они были вдвоем и стали едины.

...Когда-то Лейса думала, что прекраснее ее первой брачной ночи ничего быть не может. Но Эйлерт сумел доказать, что она ошибалась. Он возносил ее к небесам и показывал звезды. Вырывал из ее груди стоны и признания. Осмелевшая Лейса отвечала ему так же остро и откровенно.

― Мой! Ты мой, только мой! ― шептала, сгорая в пламени страсти.

― А ты ― моя. Любимая. Навсегда! ― наполняя сердце Лейсы восторгом и искрящейся радостью, отвечал муж.

Как они выбрались из купальни и оказались в спальне Эйлерта ― Лейса утром вспомнить так и не сумела. Просто очнулась вдруг с первыми солнечными лучами и обнаружила, что лежит на груди у мужа, приклеившись щекой к его плотной солоноватой коже, вдыхая знакомый и такой родной запах его тела.

― Проснулась, любовь моя? ― Эйлерт очнулся, стоило Лейсе приподнять голову и заглянуть в его лицо.

― Если только все это ― не сон, ― покачала она головой, но почувствовала, что губы сами собой расплываются в улыбке.

― Разве ночью я не доказал тебе, что живой и не иллюзорный? А то могу и повторить! ― Губы Эйлерта дрогнули в ответной лукавой улыбке.

Лейса потянулась к ним, как к источнику свежести и силы. Приникла ― сама, первая!

― Повтори! ― приказала требовательно.

И Эйлерт послушался. Он снова свел ее с ума, занежил, заласкал, выпил до дна и заполнил собой ― своим запахом, силой, жизнью.

А чуть позже, отмокая ― уже без мужа ― в собственной купальне, Анналейса вдруг обнаружила, что вся ее злость на Эйлерта, вся обида исчезла, сгорела в костре страсти и осыпалась пеплом. «Выходит, больше всего я злилась на Эйлерта за то, что он оставил меня вдовой? За одинокие пустые ночи и тоскливые слезы в подушку?» ― спросила себя удивленно. По всему выходило, что так…

Неторопливое омовение нарушила заглянувшая после стука служанка.

― Нэйта Ренсли! Пять с четвертью хвалей до полудня, а вам еще одеться, прическу сделать, да и позавтракать не помешало бы! Может, позволите все же помочь?

― Как ― пять? ― Лейса чуть не скрылась в воде с головой. ― Моя четверка через хвалю уходит, а я их еще не повидала! То-то обидятся подруги, если не провожу их! Давай, давай скорее мыться! Одеваться-причесываться позднее стану!

Через половину хвали, свежая и одетая в простое повседневное платье, с волосами, собранными в свободную косу, перевитую лентой, Анналейса почти бегом вышла из спальни в гостиную. Там, за накрытым к завтраку столом, уже ждал Эйлерт.

―Ты чем-то взволнована, жена? ― Встал, двинулся к ней. ― Позавтракаешь со мной?

― Четверка моя скоро к родне квеллов Лёре уходит! Я должна попрощаться с ними! ― покачала головой Лейса. ― Ты не против, если я с девчонками позавтракаю?

― Прикажу проводить тебя к ним в покои, ― нехотя кивнул муж.

Анналейса видела, каким огорченным стал его взгляд.

― Такки, Эйлерт! ― она подбежала, поцеловала его в щеку. ― И не обижайся на меня! Подруги мне словно сестры родные стали. Как я могу отпустить их, не простившись?

― Верно. Мне с братьями из четверки расставаться тоже всякий раз непросто было, ― вздохнул наследник. ― Ступай, но возвращайся сразу же, как сможешь.

Он подвел Анналейсу к выходу, отдал приказ стражникам, и Лейса зашагала вслед за ними по гулкому дворцовому коридору. Дорогу она помнила еще с предыдущего вечера и вполне могла бы дойти сама, но, похоже, король и наследник задались целью не спускать с нее глаз. «Это не от недоверия. Это для моей безопасности», ― объясняла себе Лейса, хотя ей, выросшей в приграничном городе, в простой семье, такие заботы казались излишними.