Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль

– Если мы договоримся о цене, он ваш, – тут же сказал ван дер Мин, снова оценив аристократический вид графа. Он понял, что перед ним солидный заказчик, и решил максимально подправить свое финансовое положение.На портрете была изображена совсем юная девушка в модной широкополой шляпе. Судя по чертам ее лица и наряду, она не принадлежала к знатному роду по происхождению. Для того чтобы придать ей более благородный вид, на портрете явно были дорисованы ожерелье и дорогие серьги из двух огромных каплевидных жемчужин.Портрет не был ярким. То, что художник сделал его именно таким, добавляло ему привлекательности. Большие, черные, слегка навыкате глаза натурщицы придавали ее лицу выражение задумчивости. А во взгляде читались озабоченность девушки своей жизнью и затаенная печаль.

– Я думаю, нам нужно кое-что обсудить, – сказал граф.

– Прекрасная идея, – согласился хозяин мастерской, поглядывая на Анну Белль.

Она осталась одна, пока мужчины заключали сделку в соседней комнате. Это заняло несколько минут, но для Анны Белль время тянулось очень долго. Любопытство ее не мучило – она прекрасно знала господина ван дер Мина, привыкла к его вечному нытью о тяжелой жизни и высоких ценах. Хотя по городским меркам жил он весьма хорошо. Мог позволить себе даже отказывать вельможам. Особенно непримирим был с теми клиентами, которым не нравился конечный результат. Он всегда категорически отвергал просьбы что-либо поменять или подправить в готовой работе – просто оставлял портреты себе, возвращая залог. При этом ван дер Мин понимал, что рядом есть коллекционеры, которые ценят его творчество, так что особых трудностей со сбытом не оплаченных заказчиками картин у него не возникнет. Так и попадали портреты весьма известных персон в коллекции.

Франс ван дер Мин. « Портрет неизвестной »

В случае с девушкой в жемчужном ожерелье была одна сложность. Она имела к Франсу иное отношение, была для него не только натурщицей, когда он в возрасте тридцати семи лет жил в Лондоне. Поэтому, продавая ее портрет, ван дер Мин прощался с кусочком своей памяти и прошлой жизни. Эти светлые и далекие чувства вступали в противоречие с чувствами темными и греховными: с финансовыми потребностями сегодняшнего дня.

Анна Белль не сомневалась, что ван дер Мин не устоит перед соблазном. Он мог на самом деле успокоиться мыслью, что способен написать портрет еще раз, тем более существовала его копия – гравюра и художник навсегда запомнил черты лица девушки, которую он когда-то лишил девственности в своей мастерской.

Граф Шувалов возвратился в студию, улыбаясь. Следом вошел Франс ван дер Мин и тут же принялся снимать портрет со стены. Он завернул его в мешковину и перевязал шпагатом.

Андрей Петрович взял картину, Анна Белль встала, и они направились к выходу.

– Одну минуточку, господин… ваше сиятельство! – остановил их ван дер Мин. – Вы забыли аванс. Мне положено заплатить аванс за будущий портрет Анны Белль!

– Ах да, простите. Давайте так. Я заплачу всю сумму вперед. Только портрет должен быть готов к моему возвращению в Амстердам через два месяца, – заявил Шувалов.

– Безусловно! Обязательно!.. А вдруг вам не понравится моя работа?

– Ну что вы, разве может такой мастер испортить оригинал?

Франс еще раз отвел графа в сторону и что-то шепнул ему на ухо. Шувалов достал кошелек и отсыпал художнику в руку золотых монет.

Они с Анной Белль наконец-то вышли на свежий воздух из душной мастерской.

– Анна Белль, будьте осторожны с этим господином, когда станете ему позировать, – предупредил граф. – У меня остались не очень приятные впечатления от переговоров.

– Спасибо, Андрей Петрович… Вы, конечно, не скажете мне, сколько заплатили за картину, которую он никому не продавал десять лет, и сколько стоил мой портрет?

– Я не могу нарушить тайну Франса ван дер Мина! Он же специально шептался со мной, чтобы вы и господин Браамкамп не узнали о цене. Это будет неблагородно с моей стороны – его выдавать. Вы согласны со мной, Анна Белль? – Граф Шувалов, будучи профессиональным дипломатом, умел отвечать на любые сложные вопросы. Он продолжал улыбаться, глядя на смущенное личико девушки. – Могу высказать только свое мнение: господин ван дер Мин сильно продешевил. Я был готов заплатить в три раза больше! – После этих слов Шувалов рассмеялся.

– Вот, теперь я знаю вашу тайну, – улыбнулась Анна Белль, – и просто не имею права разгласить ее господину ван дер Мину!

– Это было бы опасно! Художник так расстроится, что дрожащей рукой напишет самый неудачный портрет в своей жизни!

Им стало очень весело. Анна Белль звонко смеялась, запрокидывая голову, а граф не переставал любоваться красотой этой девочки, которая была умна не по годам. Он ощущал какую-то внутреннюю тайну в юной Анне Белль, притягивающей его, как новая загадка увлеченного мыслителя.

«Вот бы когда-нибудь познакомить ее с Вольтером», – подумал Андрей Петрович.

– Однажды мы обязательно посетим с вами Францию, – тут же сказала Анна Белль. – Там много выдающихся художников, и даже господин Вольтер сам прекрасно рисует.