Тайная жизнь Мака

«Она до сих пор любит его, — понял Нейт. — Спустя столько лет». А ведь он-то думал, что она утратила вкус к жизни из-за того, что его отец бросил ее, а не потому, что продолжала любить его.

— Мам, мне очень жаль. — Он обнял ее за плечи.

— Я знаю. — Она прижалась к нему. — Ты хороший мальчик, Нейт.

К нему вернулись беспокойство и желание что-нибудь сделать, причем немедленно. Ему захотелось развеять ее печаль. Он должен навести порядок здесь, как собирался навести его в «Гарденз». Вот только Нейт не знал как.

— Ты уверена, что не хочешь пойти со мной на Вечер семьи? — спросил он, наконец. — Мне не хочется оставлять тебя одну.

— Нет, я не в настроении для встречи со всеми этими людьми. Иди один.

Нейт встал.

— Я зайду к тебе позже.

— Я наверняка уже буду спать.

— Тогда завтра утром. — Он тоже поднялся на ноги, дав себе слово, что отвезет мать к врачу, как только запишет ее на прием, просто чтобы исключить любые медицинские причины того, что его мать чувствует запах одеколона. — Не забудь запереть за мной дверь, — добавил он.

Когда он вышел наружу, ему вдруг пришло в голову, что осталось всего несколько дней до очередной годовщины исчезновения отца. Пожалуй, именно это и стало причиной столь странного поведения матери. Она не хотела думать о нем, но воспоминания никуда не делись, они просто затаились в глубине ее памяти, выжидая удобного случая, совсем как тот флакон одеколона в подвале.

Пожалуй, когда он навестит ее завтра утром, им все-таки стоит попробовать серьезно поговорить об отце. Он уже столько раз откладывал этот разговор и отступал, вот как сегодня, потому что не хотел расстраивать ее. Но чувства ведь никуда не исчезли, говорят они об этом или нет.

Впрочем, сегодня вечером ему предстояли другие заботы. Он хотел, чтобы Вечер семьи прошел безупречно. По крайней мере, некоторые из членов семей его постояльцев наверняка слышали о проблеме с вентиляционной системой, инциденте с беговой дорожкой или даже об обоих происшествиях, и он хотел успокоить их. Нейт ускорил шаг. Интересно, Элиза придет на вечер? Если придет, то ему стоит заранее придумать, как и с чем подойти к ней. Нейт не винил ее за то, что она хотела увезти Арчи. Тот пробыл в «Гарденз» всего несколько недель, но за это время произошли уже две катастрофы.

Нейт свернул за угол, и впереди показался клуб, или общественный центр, как его иногда называли, окна которого светились яркими огнями. В просторном фойе стояли группы людей, смеясь и разговаривая, пока дежурная смена разносила напитки и легкие закуски. Это было место, где должны были жить те, кого вы любите. Оно действительно было и по-прежнему оставалось таковым. А с саботажем он разберется. Быть может, ему стоит нанять…

И тут все внимание Нейта переключилось на одного-единственного человека. Взгляд его устремился к Бриони, которая улыбалась Ричу и его внуку. Сегодня вечером ее золотисто-каштановые волосы были распущены, тяжелыми волнами ниспадая ей на спину.

Глядя на них, он буквально ощущал их шелковистую нежность, совсем как вчера, когда она склонилась над ним и они роскошным занавесом укрыли их от остального мира. Нейт ускорил шаг. Войдя внутрь, он заставил себя притормозить, здороваясь и расточая улыбки людям, мимо которых проходил. Он хотел лишь одного — добраться до нее, ощутить, как ее тело прижимается к нему. Но ему пришлось довольствоваться поцелуем в щечку — и наблюдать за тем, как порозовело от смущения ее лицо.

— О-о, в воздухе повеяло любовью. — Рич извлек блокнот из кармана своих тренировочных штанов, на этот раз — в безумных пурпурных разводах и с названием лекарства от кашля вдоль одной штанины.

— Я должен знать, где вы раздобыли такие штаны, — сказал Нейт.

— В магазине эконом-класса на Л. Эй-роуд. Это, наверное, единственное место, в котором он совершает покупки, — ответил его внук Макс.

Рич, пожалуй, был одним из пятидесяти богатейших людей Калифорнии, и вот, пожалуйста, где он покупает свои вещи. Да уж, этот тип достоин любви.

— А вы знаете, что такие вот штаны…

— …с удовольствием носил бы какой-нибудь рэпер из девяностых? — закончил вместо него Макс и покачал головой. — Я пытался объяснить ему концепцию эликсира аптечных ковбоев, но… — Он характерным жестом покрутил рукой возле уха.

— А что такое «эликсир аптечных ковбоев»? — поинтересовалась Бриони.

Очевидно, юность она провела или в ядерном бомбоубежище, или в безвоздушном пространстве.

— Ты прелесть, — сообщил ей Нейт. Вообще-то, он не собирался говорить ничего подобного, но фраза буквально сорвалась у него с языка, и она опять зарделась от смущения.

Рич перевел взгляд с Бриони на Нейта.

— Меня посетило вдохновение. Я уже чувствую, как рождается стихотворение. — И он принялся что-то черкать в своем блокноте.

— Вы поэт? — осведомилась Бриони, явно не желая возвращаться к вопросу об эликсире.

— Да. Моя излюбленная стихотворная форма — лимерик. — Разговаривая с ней, Рич продолжал что-то торопливо писать коротеньким золотым карандашиком для гольфа, который всегда носил с собой.

— Низшая форма стихосложения, — бросила незаметно подошедшая к ним Регина.