Тайна сейфа

— О, наивность! Неужели вы не понимаете?.. Вся гостиница, вся эта трехэтажная казарма наполнена, во-первых, клопами, во-вторых, концессионерами, и в-третьих, представителями оружейных заводов. И я, и представитель пишущих машин «Парабеллум», и представитель сельскохозяйственных орудий «Гочкис», и автомобильная фирма «Веблей-Скотт» — мы продаем великолепные пяти-, семи- восьми и одиннадцатизарядные штучки, не говоря уже о превосходно лающих собачках на колесах. Крупнейшее импортное дело. Представительства в Инзе, Эвклиде, Эритрее, Транслитании, Имогении, Витамине, Эриннии.

От одновременного пушечного залпа задребезжали стекла биллиардной. Корн вздрогнул. Тангль воздел руки к небу и с удовольствием сказал:

— Вас это беспокоит? Напрасно. Никакой опасности… Для моих ушей это музыка… это тантьема, участие в прибылях, проценты. О, если бы не конкуренция…

Густав Кори положил под голову чемодан и после нового залпа, прежде чем снять пиджак, спросил:

— Скажите… Почему вы полагаете, что «Экзельсиор» в безопасности?..

— Во-первых, в этой части города четыре посольства. Во-вторых, отель «Экзельсиор» — нейтральная зона… — и, зевнув, он пробормотал: — Точно не помню… какое-то соглашение между хозяином отеля и обеими сторонами. Одним словом, сюда не стреляют. Кроме того, каждый из нас имеет право экстерриториальности. Можете спать спокойно.

И вдруг, подскочив, вскрикнул, в настоящей ярости раздирая на себе пижаму:

— О, эти клопы! Клянусь, я предпочитаю гранаты!

ПРОГУЛКА ПО ПАРАПАМИЗУ

За утренним завтраком из окна кафе «Экзельсиор» Густав Корн рассматривал небольшую площадь перед отелем и мраморный памятник в два человеческих роста. Памятник изображал мраморного генерала в мраморной каске и орденах, правой рукой опирающегося на саблю, левой указывающего на юг, в сторону Инзы. Одной ногой генерал попирал карту Имогении, другой карту Эвклиды. Приблизительно таким Корн представлял себе диктатора, поэтому он не дал себе труда проверить свое решение. Несмотря на вчерашние клятвы грека Папаризопуло, Густав Корн (так же, как и м-р Тангль) утром получил довольно приличную комнату. По приборам, приготовленным к завтраку, он сообразил, что население «Экзельсиора» за эту ночь уменьшилось больше чем наполовину. За исключением Трипля, почти все конкуренты-концессионеры оставили Парапа-миз. Представители оружейных заводов выжидали. М-р Тангль спустился к завтраку вместе с весьма подвижным молодым человеком, охотно показывающим два ряда золотых зубов, представляющих солидный золотой фонд. Против прибора молодого человека лежала визитная карточка. Корн прочитал:

«Леопольд Волькенкрацер. Экстрафильм U.SA.».

Завтрак прошел в приличествующем молчании. После завтра на м-р Тангль благожелательно обратился к своим соседям:

— Небольшая прогулка по Парапамизу. Угодно?

Корну остается только благодарить м-ра Тангля. Приглашение более чем ко времени.

И медленным, размеренным шагом джентльменов, совершающих прогулку ради моциона, мистер Тангль, Воль-кенкрацер и Корн вышли из отеля.

По несколько устаревшим сведениям, Парапамиз имеет не менее сорока тысяч жителей.

Достопримечательности: электрическая станция, трамвай, муниципальный театр, университет и тюрьма. Однако, бурный период истории Эритреи внес некоторые поправки в эти сведения. За время независимого существования республики Эритрея население Парапамиза уменьшилось почти вдвое. Электрическая станция была сожжена вместе с фейерверком по случаю празднования годовщины провозглашения независимости Эритреи. Трамвай был продан вместе с рельсами, проводами и подвижным составом вольному городу Инзе в незабвенное правление первого кабинета министров Эритреи. До сих пор граждане Парапами-за не могут забыть чудесного исчезновения трамвая. На вырученные средства была сформирована первая гвардейская дивизия. Университет был упразднен по представлению тогда еще скромного генерал-инспектора кавалерии, ныне диктатора и фельдмаршала Париси. В здании университета было открыто кавалерийское училище. Театр сохранился в виде муниципального мюзик-холла. И только тюрьма сохранилась в том виде, в каком она была унаследована демократической республикой от имперского режима. Многочисленные министерства и учреждения с трудом разместились в зданиях города. Лучшие здания — дача губернатора и полицейское управление — были заняты парламентом и дворцом Париси. К дворцу диктатора ведет широкая, сравнительно мощеная улица, которая называется улицей Свободы. И с некоторым удивлением Густав Корн заметил значительное движение, открытые магазины, в которых преимущественно продавались портреты диктатора.

Да, это он!.. Только такой человек мог оставить в сейфе 24–14 замечательные записки. Только этот рослый, статный человек с сединой, коротко подстриженными усами и располагающей к доверию внешностью оперного баритона или шефа крупье в Монте-Карло.