Тайна сейфа

Густав Кори с удовольствием продолжал путь до следующей границы, где у него, из соображений таможенного досмотра, были изъяты папиросы (ограничение ввоза табака) вместе с недорогим серебряным портсигаром. На следующей границе он оплатил по весьма высокому тарифу мыло и одеколон (ограничение ввоза парфюмерии), дальше был воспрещен ввоз сельскохозяйственных орудий и аэропланов. Ни того, ни другого у Корна не было с собой, но после этого таможенного досмотра он не обнаружил булавки с жемчугом (подарок покойного Карла Корна). Далее была взыскана пошлина за автоматическое перо (ограничение ввоза пишущих машин). Чем ближе он подъезжал к границе Эритреи, тем тревожнее были слухи о том, что может случиться с путешественником при переходе границы этой страны. Только мысли о высокой цели путешествия, только разгадка тайны Аминтайос могла заставить молодого египтолога продолжать путь. Возвращающиеся из Эритреи говорили о том, что на границе установлен карантин, от которого избавляются только те, кто в состоянии уплатить весьма высокий налог. Мудрые финансовые мероприятия диктатора Эритреи еще больше убедили Густава Корна в том, что автор записок, найденных в сейфе 24–14 и диктатор Эритреи генерал Париси — одно и то же лицо. И несмотря на самые тревожные слухи о том, что происходит за рубежом Эритреи, Корн продвигался вперед, потому что был твердо уверен в том, что человеку, почти разгадавшему тайну Аминтайос, обеспечено покровительство диктатора Эритреи.

На границе Эритреи кое-где рыли окопы и устанавливали внушительные проволочные заграждения войска граничащей с Эритреей страны. Диктатор Париси был убежденным пацифистом, и почти не было сомнения в том, что он попытается укрепить свое положение удачным захватом соседней территории. Однако, на пограничном пункте со стороны Эритреи не было ни одного человека. Небольшой станционный поселок оказался как бы вымершим. Густав Корн, не встретив ни малейшего сопротивления, перешел границу Эритреи. С трудом обнаруженный станционный сторож сообщил Густаву Корну, что пограничная стража в полном составе отправлена в столицу по личному распоряжению диктатора. Что же касается таможенных и карантинных властей, то они только вчера тайно перешли границу Имогении и скрылись, захватив с собой кассу таможни. Поезда в Парапамиз не ходят по двум причинам:

Первая: весь подвижной состав занят экстренной переброской войск на южную границу.

Вторая: от границы до Парапамиза не более шести часов езды на доброй крестьянской лошадке.

Поэтому Густав Корн решил ночевать на станции и утром на рассвете двинуться в Парапамиз навстречу судьбе.

СОБЫТИЯ В ЭРИТРЕЕ

Несмотря на то, что в пограничном поселке насчитывалось около восьмидесяти дворов, Густаву Корну стоило больших трудов разыскать себе возницу и экипаж. Все живое, за исключением грудных детей и женщин, из опасения мобилизации или реквизиции на военные надобности, эмигрировало в нейтральную зону между Эритреей и Имогенией, под контроль особого эмиссара и охрану из смешанных альбионо-галиканских отрядов (см. соглашение с Альбиоиом). С некоторым трудом он отыскал буйвола, избежавшего реквизиции, и одного инвалида, остроумно избежавшего мобилизации, и в довольно непрезентабельном, напоминавшем арбу экипаже решил выехать в Пара-памиз. Перед тем, как тронуться в путь, мрачный и жестоко скучающий телеграфист, одиноко сидевший в аппаратной, предложил ему ознакомиться с двумя телеграммами.

П е р в а я:

«Всем правительствам земного шара, всем гражданам Эритреи. Я, вновь назначенный премьер-министр нового кабинета Эритреи, сего числа вступил в исполнение своих прямых обязанностей. Объявляю бывшего генерала Париси, именующего себя диктатором Эритреи, вне закона. Под страхом смерти воспрещается кому бы то ни было из граждан Эритреи оказывать поддержку или приют названному изменнику и предателю. Премьер-министр свободной Эритрейской республики, граф Адриан Пачули».