Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Не знаю, — повторила Рут.

Ван Олдин сел, у его губ появилась жесткая складка:

— Пойми, Рут. Я не собираюсь приступать к этому делу с завязанными глазами. Я вовсе не уверен, что твой муж такая уж безобидная овечка. Сейчас-то он не опасен, это я точно знаю. У меня есть средства заставить его молчать, заткнуть ему рот, причем надолго, но мне хотелось бы знать, есть ли необходимость в применении таких средств. Что он имел в виду, когда говорил, что у тебя тоже есть свои друзья?

Миссис Кеттеринг пожала плечами.

— У меня масса друзей, — сказала она уклончиво, — я, право, не знаю, что он имел в виду, уверяю тебя.

— Нет, знаешь.

Сейчас ван Олдин говорил агрессивно, с напором, так, как привык говорить со своими противниками.

— Ладно, я поставлю вопрос по-другому. Кто этот человек?

— Какой человек?

— Тот самый. Тот, кого имел в виду Дерек. Твой друг. Тебе не нужно тревожиться, дорогая, я понимаю, тут нет ничего предосудительного, но мы должны предусмотреть все, что может всплыть на суде. Они могут уцепиться за это, сама понимаешь. Я должен знать, кто этот человек и каковы ваши отношения.

Рут нервно теребила пальцы.

— Подумай, малышка, — смягчился ван Олдин. — Не бойся старика отца. Я ведь не был с тобой суров, даже тогда в Париже, правда?

И тут вдруг его осенило.

— Так вот это кто, черт возьми, — пробормотал он. — Не зря же его лицо показалось мне знакомым.

— О чем ты говоришь, папа? Я не понимаю.

Миллионер подошел к дочери и крепко сжал ее запястье.

— Послушай, Рут. Ты снова встречаешься с этим типом?

— С каким еще типом?

— С тем самым, который принес нам немало хлопот много лет назад. Ты отлично знаешь, о ком я говорю.

— Ты говоришь… — Она помедлила. — Ты говоришь о графе де ля Рош?

— «Граф де ля Рош»! — взорвался ван Олдин. — Я еще тогда говорил тебе, что никакой он не граф[19]. Обыкновенный жулик! Ты влюбилась в него без памяти, но я вырвал тебя из его когтей.

— Да, вырвал, — с горечью проговорила Рут, — и в результате я вышла замуж за Дерека Кеттеринга.

— Ты сама хотела этого, — отрезал миллионер.

Рут пожала плечами.

— А теперь, — с расстановкой проговорил ван Олдин, — ты видишься с ним снова… и это несмотря на то, что я все тебе объяснил. Сегодня он был у тебя. Я встретил его на улице, но не сразу сообразил, кто это.

Рут Кеттеринг взяла себя в руки.

— Знаешь, папа, по-моему, ты несправедлив к Архману, к графу де ля Рош, я хотела сказать. Да, в юности у него бывали… просчеты, он сам мне об этом рассказывал. Но… он всегда меня любил. Ты разбил ему сердце, когда разлучил нас в Париже, и вот теперь…

Миллионер фыркнул.

— «Разбил сердце»! И ты попалась на это вранье?! Ты, моя дочь! Господи Боже мой!

Он развел руками:

— Только женщины могут быть столь чудовищно глупы!

Глава 6 Мирей

Дерек Кеттеринг так стремительно вылетел из номера ван Олдина, что столкнулся с дамой, которая шла по коридору. Он извинился, она кивнула ему с улыбкой и двинулась дальше, поразив его спокойной уверенностью движений, а также проницательным взглядом довольно красивых серых глаз.

При всей беспечности Дерека разговор с тестем выбил его из колеи. Обедал он в одиночестве, после чего, слегка нахмурившись, отправился в роскошную квартиру, которую снимала дама, известная под именем Мирей. Подтянутая, опрятная домоправительница-француженка встретила его улыбкой.

— Входите, мосье. Мадам отдыхает.

Он прошел в отлично ему знакомую комнату, убранную в восточном вкусе. Мирей лежала на диване, утопая в целой груде подушек всех оттенков янтаря, гармонирующих с ее цвета охры кожей. У танцовщицы была точеная фигурка и красивое, хотя и несколько изможденное лицо, в котором таилось какое-то особое экзотическое очарование. Она призывно улыбнулась Дереку Кеттерингу ярко-оранжевыми губами.

Он поцеловал ее и опустился в кресло.

— Что поделываешь? Только что встала, надо думать?

Апельсиновый рот расплылся в томной улыбке.

— Нет, — сказала танцовщица. — Я трудилась.

И она протянула длинную бледную руку в сторону пианино, на котором стояли раскрытые ноты.

— Амброз был здесь. Он играл мне новую оперу.

Кеттеринг кивнул, не проявляя ни малейшего интереса. Ему был глубочайшим образом безразличен и Клод Амброз[20], и его оперные новации на тему ибсеновского «Пер Гюнта». Да и Мирей оказывала композитору внимание лишь постольку, поскольку очень хотела заполучить роль Анитры[21].

— Это замечательная партия, — проговорила она. — Я вложу всю свою страсть в эту роль. Буду танцевать увешанная драгоценностями… Да, кстати, mon ami[22], я видела вчера на Бонд-стрит[23] жемчуг — черный жемчуг.

Она помолчала, выжидательно глядя на Дерека.

— Моя дорогая, — сказал Кеттеринг, — со мной говорить о черном жемчуге бессмысленно. В настоящий момент это значит только подливать масла в огонь.

Мирей моментально отреагировала на его тон, села, ее огромные черные глаза расширились.

— О чем ты, Dereek? Что случилось?

— Мой уважаемый тесть, — ответил Кеттеринг, — готов сыграть ва-банк.

— Что-что?

— Иными словами, он хочет, чтобы Рут со мной развелась.

— Какая чушь! Из-за чего ей с тобой разводиться?