Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Старая миссис Харфилд единодушно считалась «сложным» человеком. Компаньонки сменялись у нее с поразительной быстротой; они прибывали полные надежд и уезжали, как правило, в слезах. Но с того момента, как десять лет назад в Литл-Крэмптоне появилась Кэтрин Грей, здесь воцарился мир, причем, каким образом это произошло, не знал никто. Впрочем, говорят же, что заклинателем змей нужно родиться, а научиться этому невозможно. У Кэтрин Грей был прирожденный дар ладить со старыми дамами, собаками и мальчишками, к тому же — без малейшего напряжения.

В двадцать три года это была тихая девушка с прелестными серыми глазами. В тридцать три — тихая женщина с такими же серыми глазами, взирающими на мир с той счастливой безмятежностью, которую ничто не может нарушить. Вдобавок, мисс Грей с рождения была наделена чувством юмора.

Она еще сидела за столом, устремив взгляд в пустоту, когда раздался звонок, сопровождаемый энергичным стуком дверного молотка. Через мгновение маленькая горничная, запыхавшись, объявила:

— Доктор Харрисон.

Доктор, здоровяк средних лет, был человек живой, энергичный, о чем недвусмысленно свидетельствовало обращение с дверным молотком.

— Доброе утро, мисс Грей.

— Доброе утро, доктор Харрисон.

— Не обессудьте, что я так рано, — начал доктор, — боюсь, что эти Харфилды уже успели до вас добраться. Миссис Сэмюэл, как она себя называет… чрезвычайно… пакостная особа.

Кэтрин молча протянула письмо миссис Харфилд доктору и, с трудом скрывая улыбку, стала следить за тем, как тот внимательно читает, сдвинув брови, фыркая и урча с сильнейшим неодобрением. Закончив читать, он бросил письмо на стол.

— Черт знает что! — взорвался Харрисон. — Но пусть это вас не смущает, дорогая. Они несут совершеннейшую чушь. Рассудок покойной миссис Харфилд был таким же ясным, как мой или ваш, и нет человека, который бы доказал обратное. У них нет шансов, и они отлично это знают. Все разговоры о суде — чистый блеф! Это попытка загнать вас в угол. Держитесь, дорогая, не давайте обмануть себя сладкими песнями. И не вздумайте возвращать им деньги, все эти разговоры насчет моральных обязательств гроша ломаного не стоят.

— О каких моральных обязательствах может идти речь! Эти люди — дальние родственники мужа миссис Харфилд, к тому же они ни разу не навестили ее, не проявляли к ней никакого внимания.

— Совершенно верно! — сказал доктор. — Я-то знаю, каково вам было все эти десять лет, и теперь вы имеете полное право пожить в свое удовольствие на сбережения старой леди.

Кэтрин задумчиво улыбнулась.

— Сбережения… — повторила она. — И сколько, вы полагаете, она скопила?

— С этой суммы, думаю, вы будете иметь одними процентами фунтов пятьсот в год, не меньше.

Кэтрин кивнула.

— Я тоже так думала, — сказала она. — Вот, прочитайте.

И она протянула доктору письмо в длинном синем конверте. С первых же строчек брови его изумленно поползли вверх.

— Невероятно, — пробормотал он. — Невероятно!

— Она была одной из первых пайщиков у Мортолдов. Еще сорок лет назад у нее, должно быть, было восемь или девять тысяч годового дохода, а тратила она не больше четырехсот фунтов в год, я в этом убеждена. Она всегда была очень осмотрительна с деньгами. Настолько осмотрительна, что я думала, будто у нее каждое пенни на счету.

— И все это время проценты росли, ее годовой доход постоянно увеличивался. Моя дорогая, вам предстоит стать очень богатой женщиной.

Кэтрин Грей кивнула.

— Да, — повторила она, — предстоит.

Сказано это было настолько безучастно, что казалось, будто речь шла о ком-то постороннем.

— Что ж, — сказал доктор, поднимаясь, — мои поздравления. — И, резко отодвинув в сторону письмо миссис Сэмюэль Харфилд, добавил: — Не расстраивайтесь из-за этой женщины и из-за ее гнусного письма.

— Ничего гнусного в ее письме нет. В данных обстоятельствах оно совершенно естественно.

— Порой вы вызываете у меня самые печальные подозрения, — признался доктор.

— Из-за чего?

— Из-за того, что представляется вам совершенно естественным.

Кэтрин Грей от души рассмеялась.

За обедом доктор Харрисон сообщил сногсшибательную новость жене. Та была потрясена:

— Подумать только! Старая миссис Харфилд — и такие деньги! Хорошо, что она оставила все Кэтрин Грей. Эта девушка — святая.

На лице доктора появилась гримаса:

— Святые, как я успел заметить, обладают не самым лучшим характером. Для святой Кэтрин Грей слишком человечна.

— Она святая с чувством юмора, — подмигнула доктору жена. — Вдобавок еще и прехорошенькая, о чем ты, впрочем, едва ли догадываешься.

— Кэтрин Грей?! — Доктор и в самом деле удивился. — Глаза у нее, правда, красивые…

— О эти мужчины! Слепы, как летучие мыши! Кэтрин — настоящая красавица. Единственное, чего ей не хватает, — это туалетов.

— Туалетов? Скажешь тоже! По мне, так она всегда очень, очень мило одета.

Миссис Харрисон только и оставалось, что тяжело вздохнуть.

— Ты бы зашла к ней, Полли, — осторожно сказал доктор, вставая из-за стола: его ждали пациенты.

— Непременно, — неожиданно быстро согласилась жена.

В три часа дня она была у Кэтрин Грей.