Тайна баронета

– Ты не назвал его человеком, – неспешно, с расстановкой произнес он, – Не назвал зверем… И ты хочешь, чтобы я доверял ему? Доверял просто так, потому, что он – какое-то там… существо?! Ах, ну да, он, конечно, твой собрат по оружию, коллега, как я понял из слов рыжего паразита, и я, безусловно, очень хорошо отношусь к тебе, уважаю тебя и безмерно благодарен за оказанную вчера помощь, но!.. но… – он вновь поник, опуская взгляд на собственные, укрытые одеялом колени. Голос его зазвучал глухо.

– Я даже не знаю, как он выглядит… на самом деле, – он слабо улыбнулся и чуть качнул головой, – Сколько я себя помню, он всегда был рядом. Я всегда считал его зверем, пантерой, хищником, а теперь… Дьявол, все это время на коврике рядом с моей кроватью спал человек?! Человек, который когда-то что-то со мной сделал – я не имею ни малейшего понятия, когда и что! – и теперь прикидывается животным?! Человек, из-за которого у меня в голове как будто раскаленный еж ворочается каждое мгновение, человек из-за которого я с ума схожу, человек, который… – запал снова кончился, и оборотень потрясенно прошептал, как бы резюмируя все вышесказанное, – Человек.

– Ричард… – Винсент, сам успокоившись, тихонько вздохнул, потирая переносицу, – Послушай… Ты говоришь «он что-то со мной сделал», как будто бы обвиняешь его в этом, думаешь, он сделал это сам, по своей воле!.. Но ведь это не так. Когда-то – я не могу назвать тебе точную дату, но предполагаю, что случилось это немногим больше четырех или, быть может, пяти столетий назад – он предложил тебе свои услуги, предложил помочь, спасти тебя от воспоминаний, причиняющих боль и ты принял его предложение. Он не заставлял тебя и не принуждал, он предоставил тебе выбор, и ты предпочел забвение. Сделка была двусторонней, но сейчас ты пытаешься нарушить ее без согласия второй стороны, пытаешься сломать стену, возведенную в твоем сознании и поэтому тебе больно… как и ему. Ты не хочешь смотреть на него, но, если бы взглянул, быть может, прекратил бы так злиться. Ведь он – твой друг, Ричард, как был им, так и остался, и ему сейчас плохо, очень плохо, ничуть не легче, чем тебе. И плохо по твоей вине, – оратор устало повел плечами, – Хранитель памяти и его хозяин связаны неразрывно. Принимая на себя обязательство хранить твои воспоминания, он принял однажды часть тебя, твоей души, твоей сути – можешь называть это как хочешь, ибо суть от этого не изменится. Я не сторонник подобных откровений, я не люблю влезать в дела других хранителей памяти, в их отношения с хозяевами, но, увы, сейчас случай иной. Вы оба – мои друзья, одни из моих самых лучших друзей, вы оба дороги всем, находящимся в этой комнате и всем, кто проживает и находится сейчас в Нормонде, и поэтому никто из нас не может остаться в стороне. Я прошу тебя, Ричард – постарайся успокоиться и, не пытаясь вернуться мыслями к забытому прошлому, решить, как поступить сейчас. Решать это только тебе, не кому-то еще. Ты – его хозяин.

Винсент замолчал. Ричард, не отвечая, сидел, склонив голову и пристальным взором изучая свои колени. Слова собеседника, призванные пробудить в нем здравый смысл, призванные заставить его наконец-то изменить, хотя бы немного, свою точку зрения, достигли цели, однако, что делать и как поступить, какое принять решение, мужчина не знал.

– Что у вас за манера, – наконец медленно начал он, поднимая взгляд на собеседника, а затем обводя им всех присутствующих в комнате, – Всегда валить все на мою и без того больную голову? Этот тип… парень… он мог бы хоть как-то сказать или, не знаю, намекнуть. К чему весь этот маскарад, все эти игры?

– Да ничего он!.. – возмутилась, было, Татьяна, горя желанием немедленно реабилитировать Дэйва в глазах его непонятливого хозяина, однако, оказалась перебита.

– Ричард! – Винсент, отвечая на обращенный к нему взгляд оборотня, чуть нахмурившись, скрестил руки на груди, – Скажи, ты думаешь, будто я три века торчал в клетке в облике льва чисто так, ввиду исследования подвального помещения и нравов местных скелетов? Или, быть может, ты думаешь, что мне это было невероятно приятно и я там отдыхал, как на курорте, потому и не открывал, кто я такой? Хранитель памяти не имеет права извещать хозяина о своей сути, Ричард, не может раскрыть свое инкогнито, продемонстрировать свой истинный облик, таковы, в конце концов, правила! Да и правы они – будь рядом человек, о котором тебе было бы известно, что он что-то стер в твоих воспоминаниях, ты, к примеру, без сомнения принялся бы ломать вам обоим головы, пытаясь вспомнить это. Дэйв в вопросе соблюдения правил всегда был, как это не удивительно, куда как щепетильнее меня и то, что сейчас одно из самых главных, самых основных правил так грубо нарушено, то, что ты знаешь о его сущности, хоть и произошло это не по его вине, ему причиняет ощущения не менее неприятные, чем твои глупые попытки сломать себе голову! И, быть может, даже не меньше, чем твоя беспочвенная обида на него, хотя… – мужчина задумался и, качнув головой, устало махнул рукой.