Тайна баронета

– Просто, когда они заявились ко мне, он, чтобы удержать, схватил меня за шею. Не душил, но так… придушивал. Не знаю, следы на шее, наверное, все-таки остались, – парень осторожно коснулся горла и потер его; отец его кивнул, – Я попытался разжать его руку и, клянусь, в какой-то момент мне немного удалось это. Он был явственно изумлен и сжал ее сильнее…

Тьери спокойно улыбнулся. На его взгляд, ничего удивительного в речах сына не было.

– Ты не хочешь принимать то, кто ты есть, мальчик мой, но деваться от этого ты никуда не можешь. Твое наследие – в твоей крови, Чарли, ты потомок не только мой, но и великого мага, большого человека. А Чеслав, судя по всему, не так силен, чтобы совладать с наследником Рейнира.

***

Альберт нарочито медленно, неспешно опустился в большое, глубокое и мягкое кресло и с нескрываемым наслаждением скинул тяжелые ботинки. Затем, сползя немного ниже, вытянул ноги и, окинув довольно равнодушным взором находящихся кроме него в комнате людей, пошевелил пальцами, расправляя их. Ботинки, на взгляд производящие впечатление очень удобных и мягких, на деле немилосердно жали. Маг задумчиво глянул на собственные ступни и, качнув головой, негромко вздохнул. Как забавно. Ему бы ничего не стоило уничтожить, сжечь, сравнять с землею эти чертовы ботинки, не желающие становиться уютными, но разнашивать их приходилось обычным человеческим способом. Как ограничена порою оказывается даже великая сила…

– Какой утомительно насыщенный день, – негромко вымолвил мужчина и, откинувшись назад, прижимаясь спиной к спинке кресла, на мгновение прикрыл глаза. Хотелось расслабиться и ни о чем не думать. Хотелось чаю или, быть может, чего-нибудь более крепкого, но в то же время совершенно не хотелось шевелиться.

– И зачем было насыщать его избиением несчастного доктора?

Неожиданно прозвучавший вопрос отвлек мага от благостных размышлений о том, какой напиток в данный момент он желал бы употребить, и желал ли бы вообще какой-нибудь, вынуждая возвратиться с уютных небес на грешную землю, поднимая ресницы и с некоторым недовольством взирая на осмелившегося заговорить с ним юношу.

– Ты хочешь сказать, что не слышал? – Альберт, слегка приподняв бровь, согнул одну ногу в колене, опирая ее пяткой на колено другой, – Странно, кто же в таком случае столь отчаянно скрипел за дверью половицей, что едва не отвлек меня?

– Вот уж не знаю, – отмахнулся Людовик, – Лично я был тих, как ночная мышь, ворующая сыр с бутерброда. Да и вообще, этот твой новый песик его так старательно колотил, что я очень сомневаюсь в возможности вообще что-либо расслышать за криками бедняжки Чарли и звуками ударов.

– Однако же, я расслышал, – последовал невозмутимый ответ и маг, чуть склоняя голову набок, подпер щеку кулаком, – И должен заметить, Луи, что мне не слишком нравятся твои настроения. Сначала ты отказываешься драться с Романом, потом советуешь позвать врача для оборотня, а теперь и жалеешь того самого врача… Что же последует дальше? Ты пожелаешь сменить место жительства с моего скромного домишки на замок? – последний вопрос прозвучал как будто бы саркастично, несерьезно, казалось бы, Альберт и сам не верит в подобный исход дела, однако, взгляд его, тем не менее, оставался острым и внимательным. Людовик, хранящий совершеннейшее спокойствие, хладнокровно отошел к роялю, стоящему неподалеку и, чуть прислонившись к нему, скрестил руки на груди, сжимая в одной из них свое неизменно любимое резиновое колечко, эспандер, затем пожал плечами.

– Думаю, такая вероятность определенно существует.

– Вот как? – мужчина, изображая полнейшее равнодушие, едва заметно приподнял уголок губ в безразличной усмешке, – И чем же вызвана такая перемена в твоих мыслях, дорогой племянник?

Людовик, нахмурившись, опустил руки и как бы между прочим сунул колечко в карман. В воздухе смутно запахло грозой, – чувствовалось, что оба мага, не взирая на кажущееся спокойствие, сейчас находятся в состоянии некоторого противостояния, конфронтации, все более и более набирающей масштабы.

– Я не хочу больше идти против своих братьев, – голос Луи звучал твердо и четко, хотя и не был громок, – Они – моя семья, я люблю их, в конце концов! Да и Ричард не так плох, как ты пытался убедить меня. Он ведь даже не ненавидит меня после всего, что я сделал, а Чарли здесь вообще не причем. Я не хочу больше, Альберт, я не пойду против них. В конце концов, я взрослый человек и вправе сам решать, что для меня правильно и что мне нужно.

– Какая слабость… – донесся из другого угла комнаты задумчиво-насмешливый голос, и Людовик, рывком повернув голову, метнул туда яростный взгляд. Ворас, восседающий на диване в расслабленной позе, кривовато ухмыльнулся в ответ и закинул ногу на ногу.

– Тебе лишь восемнадцать лет, мальчик, – негромко, но весомо вымолвил он, – Мне кажется, неразумно называть себя взрослым и к тому же оспаривать решения дяди.

Молодой маг скривился и, не желая вести сражение на два фронта, повернулся к заговорившему с ним Анхелю спиной.