Тайм-аут

– Ладно, – буркнула Сорина и поспешно открыла телефон, нажимая значок почты. Файл от Валерии пришел действительно перед обедом. Нажав на первый, женщина пораженно открыла рот, всматриваясь в кадры трехлетней давности. Вот она и Заялов в кафе, где она передает ему пакет с приличной суммой, требуя выполнить условия договора. Следующее видео с ним уже в кабинете главврача, где он оставляет на столе коробку с коньяком, с виноватой улыбкой благодарит за успешную операцию, проведенную дочери. Дальше в кабинет врывается полиция, при всех вскрывая коробку, в которой, кроме коньяка, находится крупная сумма. Отец девочки тут же подтвердил, что главврач подошел к нему и сказал, что вышла неувязочка и операцию не смогут сделать, если не отблагодарит как следует. Следующий файл – переписка Сориной и Заялова, которого она благодарит за хорошую работу.

– Как… – Маргарита задохнулась от возмущения. – Откуда это видео?

– Как ты видишь, его любезно предоставила охрана кафе, где вы встречались с Заяловым. Охранник до сих пор там работает и прекрасно вспомнил тебя, насколько поняла из сообщения Кирилла. Ну и личная переписка никогда не являлась проблемой для Ярцева, вот и получили доказательства невиновности Рубанова.

– Чего… – женщина прочистила горло, – чего ты хочешь от меня?

– Я? Как обычно, что ты верно заметила. А именно: честности и справедливости. Думаю, файлы придутся по душе Роспотребнадзору, прокуратуре, и, конечно, Рубанову Ивану Петровичу, как заинтересованному лицу, которого ты подставила. Уверена, он с радостью вернется к своей должности. Как считаешь?

– Ты этого не сделаешь!

– Непременно сделаю. Справедливость должна восторжествовать.

– Ты… Да ты… – Сорина задыхалась от эмоций и ярости, оказавшись неготовой к разоблачающей информации. Как же так? Прошло три года… Да какого черта?

– Не стоит…

– Хорошо. Что тебе нужно от меня? – перешла к делу Маргарита, хватая сок, выпивая залпом.

– Я уже сказала. Так что?

– Все в прошлом! Что ты прицепилась с этим ребенком? Отпусти уже его.

– Это мой ребенок! Мой! И я уверена, что именно ты подсыпала мне препарат для прерывания беременности. Так почему я должна хоть на секунду сомневаться в том, чтобы показать правду всем заинтересованным, когда ты безжалостно разрушаешь жизни других?

– Я… – Сорина на секунду закрыла глаза, пытаясь понять, что ей делать. Глянув на часы, она скривилась и безразлично выдала: – У меня не было выбора.

– Не было выбора? Ты о чем?

– О Рубанове. Так получилось…

– Да как ты могла так мерзко подставить честного человека?

– Хорошо. Если я тебе все расскажу, обещаешь, что ты удалишь эту запись и больше никому не покажешь? – задала вопрос Маргарита, посматривая куда-то позади Валерии. Будто кого-то ждала.

Желая узнать правду, Валерия кивнула. Тем более, больше отправлять было некому.

– Телефон не работает. Но как буду дома, сразу все удалю.

– Хорошо.

– Рассказывай…

– Ладно, – женщина громко выдохнула. – Да, ты права. Мифепристон – это моя работа.

Валерии понадобилась минута, чтобы принять безразличное признание бесчувственной твари. Да, подозревать одно, а услышать правду – совсем другое. Будто в сердце ударили острым клинком.

– Что… застыла? Ты же была так уверена в моей вине. Что молчишь? Вот, я призналась. Довольна?

– Как? – тихо спросила Валерия, ощущая подступающую тошноту. Вот зря она ничего толком не ела.

– Да просто… в еду и воду. Ничего сложного.

– Какая же ты…

– А что еще оставалось делать? Тарасов как шавка за тобой бегал, а ты о своем Ярцеве вздыхала, когда его не было, в операционной торчала, удивляя всех своим мастерством. Тебе ничего не нужно было кроме этого мужика и своей работы, но это невероятно раздражало. Куда с тобой тягаться? Тебя же обожали, особенно главврач, песни пел про невероятного нейрохирурга его больницы, а меня… не замечали, будто я никто, даже не смели сравнивать. Так, ничего особенного, второсортный врач, даже шанса не давали проявить себя. Только Ярцева, Ярцева… одна лишь Ярцева. Но я не заслужила этого. Не заслужила! Ты просто везучий врач с замашками бога. И все. Тебе везло…

– И что, тебе также повезло, когда я ушла?

– Да, меня стали ценить!

– А что еще им было делать, когда ты безжалостно увольняла всех неугодных? Только уважать тебя…

– Да что ты так бесишься? Всегда купалась в уважении, деньгах, не зная, что такое засыпать на голодный желудок и снимать комнатки с тараканами. Я всю жизнь всего сама выгрызала ногтями и зубами. А тут она… с женихами, да еще какими, с отцом полковником, уважением коллег. Рядом с тобой я выглядела тупой оборванкой, посредственностью, а ведь я хороший хирург.

– И ты посчитала, что имеешь право убить моего малыша?