Тайфун

— Думаю, что нет. Они орали, что сейчас пойдут и, наконец, досыта наедятся. В любой харчевне, мол, найдется вкусный фо[17].

В этот момент на дворе появился запыхавшийся после неудачной погони за беглецами, багровый отец Хоан в пыльной одежде. Глаза его, побелевшие от гнева, казалось, готовы были выскочить из орбит. Он размахивал руками, зажав в кулаке розги, и кричал осипшим от злости голосом:

— Надзиратели, называется! Дежурные, чтоб вас черти изжарили на адовом огне! Все немедленно в город! Поймать негодяев, связать и доставить сюда! Стрелять таких бунтовщиков!

Отец Хоан замахнулся на ближайшего семинариста, но тут глаза его встретились с гневным взором стоявшего молча епископа. Отец Хоан разом осекся и замер, как вкопанный.

— Ваше преосвященство, позвольте доложить…

— Я все знаю, — прервал его епископ. — Успокойтесь! Не надо ни за кем посылать. Беглецы сейчас сидят в харчевне возле милицейского поста. Они не дураки!..

Услышав про милицию, отец Хоан ощутил, как по его спине пробежал неприятный холодок. Он нахмурился, сунул розги под мышку и направился к вольеру с обезьянами. Все знали, что ослепленный гневом отец Хоан может избить каждого, кто сунется к нему. Словно тигр, расхаживал Хоан возле вольера. Обезьяны, увидев человека, начали паясничать, чесаться и протягивать лапки за подачкой. Вдруг лицо настоятеля пошло пятнами. Он заорал вне себя от гнева:

— Ах вы, проклятые коммунисты! Сейчас я вам покажу!

Изо всей силы он ударил розгами подвернувшуюся обезьяну. Та взвыла от боли и начала носиться по клетке, словно обезумевшая. А отец Хоан вошел в раж. Он бил, не разбирая, не глядя. Несчастные зверьки метались по клетке, испускали истошные крики, зло скаля зубы на обидчика.

4

Административный комитет волости Сангок собирался на свое обычное заседание, назначенное на два часа. Была уже половина четвертого, но еще не все явились. Тхат уехал в провинциальный комитет, и председательствовал Тиеп. Гладко выбритый и даже причесанный, он сидел за столом и просматривал записную книжку, испещренную пометками, цифрами, расчетами. Оглядев собравшихся, он сказал:

— Дожидаться остальных не будем. Вам всем известны указания, полученные нами сверху. Но я напомню основные положения, чтобы выделить те вопросы, которые следует сегодня подробно обсудить. Согласны?

Никто не возражал. Люди хорошо знали, что скорее всего никто, кроме Тиепа, не прочитывал полностью все эти длиннейшие постановления, решения, указания, лавиной сыпавшиеся на головы местных работников. На каждый такой документ требуется два-три дня. Но когда не хватает воды, кормов для свиней, когда каждый день появляются сотни новых неразрешенных проблем, разве тут до чтения?..

Услышав слова согласия, Тиеп взял большую щепоть табаку, набил чубук и раскурил кальян. Сделав большую затяжку, он передал кальян по кругу, как полагалось по традиции. Сквозь клубы сизого дыма Тиеп оглядел своих товарищей, потом произнес:

— Руководство провинции сообщило, что погода в этом году ожидается благоприятная, поэтому и урожай риса должен быть хорошим. Значит, если в какой-то волости или в каком-то кооперативе будет неурожай, нам придется проверить, как руководители волости или кооператива осуществляют на местах указания вышестоящих организаций. В последние дни я побывал на кооперативных полях: рис везде хорош, как и ожидали в центре, тем не менее мы вряд ли повысим урожайность. В чем дело? Почему так получается? Прошу товарищей высказать свои мнения.

Кальян завершил путь по кругу, дым заполнил комнату так, что дышать стало нечем. Май, руководительница местного отделения федерации женщин, закашлялась и распахнула дверь настежь.

— Возможно, дело вовсе не в падении урожайности — ухмыльнувшись, сказал Та, — а в том, что наша волость меньше продает государству риса?

— Об этом поговорим тоже, — подтвердил Тиеп. — Но сначала следует разобраться, почему у нас падает урожайность с единицы площади. Что касается продажи риса государству, то сразу скажу: мы намерены принять самые строгие меры, чтобы предотвратить разбазаривание запасов продовольствия, и постараемся увеличить поставки риса стране.

После бурных споров слова попросил Хунг.

— Почвы у нас в основном песчаные. Копать надо на две-три лопаты глубже, чтобы добраться до хорошей земли, не то что в предгорье, где раз копнул — и сажай рассаду. Зато у нас вдоволь воды, а у них ее мало. Вот и получается: если работать как следует, то при такой земле и изобилии воды нам вполне по силам собирать урожаи не хуже, чем у других. Значит, дело в нас самих — в нашей лени. Я и про себя могу сказать: об общем деле мы порой забываем.

— Как это так — забываем? — прервала Хунга Май.