Тагу. Рассказы и повести

Верико была довольна успехом дочери. Но одновременно в сердце ее проник холодок страха: она многое слышала о Чхетиани, о его похождениях. И вот перед взором Верико встали брошенные девушки, опозоренные семьи. Встревоженная опасностью, угрожающей дочери, Верико решила завтра же уехать из города, увезти Мзию в Цхнети. "Саломэ я ничего не скажу. Пусть думают, что я это сделала ради Цисаны, пожалев ее…"

Не мешкая ни минуты, Верико отвела в сторону Саломэ и заявила ей, что они с Мзией переедут в Цхнети на дачу и будут жить там до экзаменов, так как здесь девочке мешают заниматься.

Саломэ не стала противоречить, по-своему поняв Верико. Доверчивая от природы Саломэ готова была обнять золовку, проявившую такое великодушие.

Когда гости разошлись и дом опустел, Верико сообщила дочери о своем решении, но Мзия ни за что не хотела уезжать в Цхнети.

— Разве я виновата в том, что Цисана никому не нравится? Что изменит мой отъезд? Меня совершенно не интересуют ее гости, я даже не буду выходить к ним… Только давай останемся здесь, мамочка!

— Нет, мы не можем остаться, — впервые с тех пор, как помнит себя Мзия, решительно заявила мать. — Разве ты не знаешь, что Вольдемар Чхетиани пришел только ради тебя…

Мзия притворно рассмеялась:

— Чего только ты не выдумаешь, мама?! Он, по-моему, и не смотрел на меня.

Мзия зарылась лицом в подушку, чтобы скрыть румянец: ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

— Весь вечер он не сводил с тебя глаз. Этого человека надо бояться, Мзия, он…

— Ах, мама, мне нет до этого дела… Но в Цхнети ехать не стоит, право, не стоит!

Но Верико была непреклонна.

Когда на следующее утро Мзия проснулась, то увидела, что их вещи уже сложены в чемоданы, а мать сидит у окна, поджидая машину.

Ладо сразу же обо всем догадался: "Мать явно испугалась и решила спрятать дочку в Цхнети. Гм… видно, Верико не знает, что наша дача на той же улице, что и дача Таралашвили".

Вся эта история казалась Ладо крайне романтической и внесла оживление в его однообразную жизнь. Если раньше благосклонность женщины его почти не трогала, то сейчас он не находил места, постоянно думая о Мзии, мечтал поскорее ее увидеть.

Семья Чхетиани лето и осень проводила на даче. Ладо же оставался в городе. Днем он сидел в лаборатории и работал над диссертацией, а вечером развлекался.

Но теперь этот распорядок был нарушен. Уже целые два дня мысли о Мзии не давали ему покоя. Он заставлял себя сосредоточиться, но все было тщетно. Наконец Ладо решил поехать в Цхнети к родителям, чтобы увидеться с Мзией.

Ладо сам водил машину. Его открытая "победа" ничем не отличалась от других машин, но узнавали ее сразу: Ладо ездил с такой скоростью, проскакивал через такие узкие места и скопления транспорта, через которые, казалось, не прошла бы даже иголка.

Едва мимо дачи Таралашвили промчалась "победа", Мзия, сидевшая на балконе, сразу же узнала Ладо и так вздрогнула, так стремительно вскочила со стула, словно машина грозила налететь на нее.

Испуг Мзии и протяжный рокот мотора сразу же обратил на себя внимание Верико, которая, лежа в качалке, читала роман.

— Что с тобой, дочка?

— …Ладо, — прошептала Мзия.

Послышался скрежет тормозов, и "победа" остановилась у одной из соседних дач.

Словно увлекаемая порывом ветра, Мзия сорвалась с места и бросилась вниз по лестнице.

— Мзия!

Встревоженный голос матери настиг Мзию уже во дворе. Оглянувшись, она увидела ее побледневшее лицо и испугалась. Чего? — она сама не знала. Не ответив ни слова, Мзия стала медленно подниматься по лестнице.

Весь день Верико не находила себе места: она узнала, что дача семьи Чхетиани была по соседству с их дачей. Она догадалась, что Ладо приехал ради встречи с Мзией, и боялась, что он придет к ним. Заперев дочь в комнате, Верико приказала ей заниматься и не отходила от дверей, твердо решив, что не примет Ладо, если он явится в гости. Она скажет ему: "Мзии нет дома", или "Мзия заболела", или еще что-нибудь.

Мзия и не подозревала, что способна так покорно подчиниться приказанию матери. Никогда раньше она не видела ее такой строгой и вместе с тем такой встревоженной.

Вечером снова послышался сигнал машины Ладо, и Верико захлопнула окно в комнате дочери. Но Мзия и виду не подала, что услышала гудок, притворившись, будто с увлечением читает книгу. Лежа на тахте, она держала раскрытый учебник физики, но ничего не видела, думала о Ладо. Она тоже была уверена, что Чхетиани приехал только из-за нее. "Говорят, он редко приезжает к своим на дачу. Будь хоть землетрясение, он не выйдет днем из лаборатории. Меня, меня он хочет увидеть!"

Она знала, что весь вечер, когда они познакомились, Ладо не отрывал от нее взгляда. "Как властно держал он мою руку! У меня даже дыхание замерло… Ну и что ж? Видимо, все девушки чувствуют при встрече с ним то же самое? До каких пор в конце концов я буду сидеть взаперти? Ведь все равно он придет!"

Но Ладо не появлялся. Он хитрил: почти ежедневно приезжал в Цхнети, но ни разу даже не взглянул в сторону дома Таралашвили.