Тагу. Рассказы и повести

"Где моя дорога? — спрашивает себя Караман. — По какому пути мне двигаться, куда?" Ему бы теперь лучше никуда не двигаться, да разве позволят? Теперь они мне проходу не дадут, припомнят все старые грехи. Постучат ко мне однажды в дверь, и поминай как звали. Удивительно, что до сих пор не пришли. А я сижу и жду… Нет, нет, надо на что-то решиться…"

Он отложил гитару, встал. Длинная тень протянулась по полу, потом перекинулась на стену. Караман и не догадывался, что все это время ему не давала покоя мысль о Гайозе. А как догадался, ему стало легче. Теперь он знает, что делать.

— Храбра собака у своего порога, Гайоз! — произнес он громко и быстро прошел в комнату.

Тут он переставил лампу с камина на стол, снял ковер со стоявшего в углу сундука, где хранились золото и деньги, пересчитал все, завязал в старый архалук, разогнулся, и из тайника в стене достал парабеллум, завернутый в промасленную тряпку. При свете лампы вороненая сталь отливала синью. Бросил тряпку, пистолет положил в карман. Чуть подумав, приподнял половицу, вытащил карабин с патронами. Тщательно протер все тряпкой и завернул в бурку. Огляделся. Все, что представляло ценность, стал складывать в кучу. Сложив, увязал в хурджин, поставил в угол. Как бы не забыть чего-нибудь ценного. Поспешно обошел комнаты. Кажется, все. Больше не унести на себе. Прикрутил лампу, вышел на балкон, запер дверь, затем пересек двор.

Стоявший у ворот, под ореховым деревом, жеребец поднял голову. Караман никогда не проходил мимо своего любимца, не погладив его, а теперь даже не взглянул на него. Вышел на проселочную дорогу. Пыль из-под ног вяло стелилась над дорогой.

У развалин крепости Караман свернул в переулок.

Он шел, не замечая пути, и опомнился лишь перед духаном Коста Цулая. Да, да, ему нужен сейчас Коста. Наверное, он в той пристройке, что прилепилась к помещению духана. Тут он обычно проводит ночи, а домой заходит лишь днем. Коста боялся темноты, лампа в пристройке горела обычно всю ночь. А сейчас в окне почему-то темно.

"Странно. Где же он шатается в такую пору? И духан без присмотра оставил…"

Караман поднялся на крыльцо: дверь была опечатана…

Караман поспешил к дому Коста Цулая.

Духанщик жил по ту сторону реки с древней старухой-матерью, уже много лет прикованной к постели. За ней ухаживала нанятая девочка.

Мост был далеко. Чтобы сократить путь, Караман, не снимая сапог, перешел обмелевшую реку вброд. Вода едва достигала ему до лодыжек. Осторожно пробрался на задворки дома. Окно Коста было освещено. Караман встал в тень магнолии и дважды тихонько свистнул. Собака не залаяла, услышав этот свист. Поджав хвост, она спрыгнула с балкона и забилась под дом.

Лампа в комнате погасла, и вскоре послышался тихий скрип. В дверях в свете луны блеснула лысая голова Цулая.

— Что привело тебя в такое время? — испуганно прошептал старик.

Он был в нижнем белье и хотел уже вернуться, чтобы накинуть чоху, но Караман снова свистнул, Коста вздрогнул и спустился с балкона.

— Что случилось, Караман? — вяло спросил духанщик, остановившись поодаль; он даже не смотрел в сторону гостя.

Караман заметил эту неблагожелательность с первого же взгляда. Похоже, Коста был сломлен…

— У меня к тебе дело, — сказал Караман, желчно, с отвращением улыбаясь.

У Карамана частенько бывали к нему "дела", но сейчас духанщик почувствовал, что тот явился с чем-то важным. Не поднимая головы, он стоял и ждал.

— Присядем, — Караман указал на низенький забор. — Что, бичо[35], опечатали твой духан? — Он толкнул Коста в грудь, и тот сполз вниз по забору. "Бичо" Караман называл тех, кого не считал равным себе. — Плохи наши дела, бичо, нельзя нам оставаться тут. — И замолчал. Его коробило, что он вынужден откровенничать с этим ничтожеством. Но у него не было никого ближе этого жалкого человека, и сегодня Коста еще мог оказать ему услугу. — Я думал, вступлю в колхоз, — снова заговорил Караман, — подружусь с новыми господами и перебьюсь как-нибудь, пока не иссякнет их сила. Но я обманулся, бичо: двери у них крепко закрыты. Немало я хитрых замков открыл на своем веку, а этих…

Цулая не слушал, он собачьими глазами смотрел Караману в лицо и думал: "Ну, говори же, говори, что тебе от меня надо".

— Я должен уходить отсюда, — продолжал Караман. — Потом будет поздно. Когда муха над головой жужжит, и комару легче укусить. Хочу продать дом, бичо.

— Продать дом? — без удивления повторил Коста. — И я собирался продать дом, но меня опередили, духан отняли. Налог не внес вовремя, из-за этого все началось. Все описали. Гол как сокол. — Он обсосал палец и покрутил им перед носом Карамана. — Вот я какой… И мне надо отсюда смываться, Караман. Что у меня осталось в этом проклятом месте, чтобы оно сгорело! — Вдруг, как бы опомнившись, он перебил себя: — Так, значит, ты продаешь дом?

— Продаю, бичо. Завтра же ты должен мне устроить это дело.

Коста оживился.

— Ладно, я помогу тебе. Есть у меня человек — во как набит деньгами!

— Кто?