Тачдаун

Когда я захожу в здание учебного корпуса, как раз заканчивается первый урок, двери аудиторий распахиваются и в коридор высыпают толпы студентов. Стараясь не хромать, чтобы не выглядеть жалкой, медленно шагаю вперед, уткнувшись в телефон. Больше никакой Тейлор Свифт в плейлисте. Удалить. Удалить. Удалить.

Кто-то врезается мне в плечо, чуть не сбивая с ног.

– Смотри, куда идешь, шлюха!

Это слово обжигает меня, словно пощечина.

Я поворачиваю голову, и в этот момент кто-то сбоку швыряет мне в лицо липкий, развернутый презерватив.

– Шлюха, – выкашливает другая девчонка, проходя мимо меня.

Что за…?

– Шлюха.

– Шлюха.

Это слово начинает звучать отовсюду, сопровождаясь кашлем, смешками и звуками затворов камер на айфонах. Мой взгляд мечется от одного лица к другому – все пялятся на меня. Все до единого. Просторный коридор становится вдруг маленьким и узким. Мое сердце начинает стучать быстрее. Я чувствую себя как загнанный в ловушку зверь.

Засовываю телефон в карман джинсовых шорт, освобождая руки на случай, если мне потребуются кулаки, и направляюсь к компании самых шумных стерв, чтобы прояснить ситуацию. Внезапно на моем пути возникает чья-то вытянутая нога. Я не успеваю ее перескочить и падаю на четвереньки. По коридору разносится издевательский хохот.

– Сколько стоит трахнуть тебя в этой позе?

– Интересно, а в задницу она дает?

– За деньги шлюхи дают куда угодно.

Стиснув зубы, поднимаюсь на ноги. Хватаю за шею черноволосую сучку, которая произнесла последнюю фразу, и придавливаю ее к стене, ударяя головой.

– Повтори, как ты меня назвала? – спрашиваю, крепко сжимая пальцы на ее горле.

– Отпусти, – хрипит сучка, становясь красной, как марвеловский Вижн.

Она цепляется за мою руку, перекрывающую ей доступ к кислороду, и пытается ослабить захват, но я сдавливаю лишь сильнее, чувствуя под пальцами бешеный пульс. Мышцы ее шеи напряжены. В глазах немая паника. Ей больше не смешно.

– Как. Ты. Меня. Назвала?!

– Она назвала тебя шлюхой, – слышу знакомый французский акцент. – Или правильнее говорить «эскорт»?

Это слово, как удар в живот.

Я опускаю руку, и девчонка скатывается по стене, жадно хватая ртом воздух.

– Что ты сказал? – спрашиваю, разворачиваясь к Гаспару.

– Кончай ломать комедию, Брэдшоу. – Он упирается одной рукой в стену рядом с моей головой и близко наклоняется ко мне. Его змеиные глаза скользят к глубокому вырезу моей футболки. – Комедия – не твой жанр. Вот порно, – совсем другое дело.

Компания парней, стоящая к нам ближе остальных, начинает свистеть и улюлюкать.

– Что смотришь? Хотела скрыть от нас свой маленький грязный секрет? – Бартез в притворном недоумении качает головой. – Но почему, loulou^[63]? Разве молодые парни с трастовыми фондами не приятнее стариков с вялыми членами? Внешность у тебя, конечно, на любителя. – Он подхватывает прядь моих волос и накручивает на свой палец. – Но темперамент… Ух! В Рейнере найдется не мало желающих трахнуть такой вулкан. Кстати, ты глотаешь или сплевываешь?

Меня парализует от шока. Кажется, будто я наблюдаю за происходящим со стороны, как бывает во сне, и не могу произнести ни слова. Челюсть словно залили бетоном.

Чейз.

Это он рассказал. Им всем.

Только Каннинг знал про эскорт. Больше никто. Даже Дэнни не знала.

Мне в голову снова прилетает презерватив.

– Шлюха.

– Шлюха.

– Шлюха.

Они не затыкаются. Ни на одну проклятую секунду. Все вокруг кажется мне каким-то сюром. Будто я нахожусь во вселенной Сальвадора Дали.

«Утри сопли, Брэдшоу, – слышу раздраженный голос Люцифера. – Ты охотница^[64], а не добыча. Сожри его. Сожри их всех!».

Я киваю, словно чертов голос в голове может меня увидеть, и сжимаю кулаки, так что ногти впиваются в ладони. Боль придает мне злости. Злость – внутренней силы.

– Нужно было делать правильный выбор, – шепчет Бартез. От него воняет табаком, смешанным с крепким кофе. – Если бы ты трахалась со мной, была бы под защитой. А где сейчас твой Каннинг? Слился, чтобы не испачкать свою репутацию суперзвезды?

– Это кто тут у нас «правильный выбор»? – дьявольски усмехаюсь я, расправляя плечи. – Жалкое ничтожество, которое каждую игру унижает себя на скамейке запасных? Ты даже собственную задницу защитить не сможешь. Гребаный аутсайдер.

В змеиных глазах вспыхивает гнев. Бартез хватает меня за лицо, больно сжимая за щеки, и в этот момент в его мерзкую рожу впиваются розовые ногти Дэнни.

– Отпусти ее, ты, козел!

– Что здесь происходит? – слышится голос профессора Клиффорда, – маленького суетливого мужчины, преподающего у меня юридическую психологию.

Когда Бартез разжимает хватку, я изо всех сил бью его коленом по яйцам. Воздух с шумом покидает его легкие. Выпучив глаза, ублюдок сгибается пополам, держась обеими руками за свои драгоценные шары.

– Мисс Брэдшоу! – ахает профессор.