Та самая встреча

Селин неохотно ездила в горы. Несмотря на то, что замок считался национальным достоянием, она всегда говорила, когда ее приглашали сюда: «Я тебе не горная коза».

Стефано посмотрел на Люси, которая в нерешительности покусывала губы.

— Помолвка расторгнута. Наша репутация в безопасности.

Выражение лица Люси изменилось, она явно сопереживала. Он видел это выражение на лицах своих брата и сестры, когда сообщил им о расторжении помолвки. Но сочувствие его только раздражало.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я знаю, каково это…

Ее глаза блестели в слабом послеполуденном свете, голос был мягким и надтреснутым от волнения.

— Что у тебя случилось? — спросил Стефано.

Люси махнула рукой, словно отгоняя раздражение.

— Жалкая история, которую никто не хочет слышать.

— А я — хочу.

Странно, но он хотел знать, что прогнало ее улыбки и смех и заменило их печалью.

— Скажем так, у меня тоже были отношения, которые закончились, — пробормотала Люси. — О, мы уже пришли? — спросила она, заглядывая в дверь, которую открыл Стефано.

— Да. Добро пожаловать в музыкальную комнату Кастелло-Варно.

* * *

Люси стояла в центре комнаты и медленно кружила по паркету.

— Удивительно. Бьюсь об заклад, что акустика тут великолепная.

— Когда я был ребенком, мои родители устраивали здесь сольные концерты. Комната регулярно была полна людей, а не безмолвного пространства. Теперь это заброшенная реликвия далекого прошлого.

Люси подошла к пианино и провела кончиками пальцев по клавишам. Дрожь удовольствия пробежала по его коже при мысли об этих нежных пальцах на его теле. Позволить им совершить извилистое путешествие по нему. Он отступил от нее на шаг. Люси Джеймисон была угрозой для самосохранения и здравого смысла.

— Ты когда-нибудь играл? — спросила она.

— Официально нет. Мою сестру учили играть на фортепиано, и Эмилия ненавидела его. Какое-то время я брал у нее уроки.

Это были моменты истинного наслаждения: то, что он делал для себя, а не для королевской семьи Аркури или своей страны. Он наслаждался этими тайными уроками, пока сестра не сообщила о его достижениях.

— Мои родители остановили их. Они хотели, чтобы я концентрировался только на том, что полезно для моей конечной роли.

Стефано не мог избавиться от чувства горечи. Его оценки по другим предметам не стали ниже. Мать и отец никогда бы не узнали об этих уроках, если бы сестра молчала, как он умолял. Но для родителей все, что не имело отношения к роли будущего графа, было ненужным. Они проигнорировали тот факт, что это нравилось ему. Для них это не имело значения. Он пришел к пониманию, что в конце концов все, чем он был для них, — винтиком в колесе их династии.

— А сейчас ты не хочешь снова начать играть?

— Сейчас я слишком занят.

— И чем же занимается личный секретарь принца?

— Всем, что его высочество попросит, лишь бы это было законно.

— А если он попросит тебя жениться на дочери злейшего врага, чтобы восстановить мир между народами?

— У Лассерно нет злейших врагов, но, если бы он попросил… — Стефано кивнул. — В прошлые века члены моей семьи выходили замуж, чтобы служить интересам княжества. Это сделало Лассерно могущественным, а мою семью — богатой. Никто не жаловался.

Глаза Люси сузились, губы сжались в тонкую линию.

— Это… это ужасно. Это не похоже на отношения лучшего друга и работодателя, а скорее на… рабство.

У него никогда не было такой поддержки. Стефано всегда поддерживал других. Его брат и сестра, Алессио в роли Щита Короны. И все же он испытал облегчение, что есть кто-то, кто может думать о нем, в кои-то веки поставить его интересы на первое место. Чувство благодарности разлилось в нем теплой волной.

— Мои мать и отец также женились в интересах Короны, и брак был успешным. Они были известной, уважаемой семьей. То, что они оказались не очень хорошими родителями, с браком по расчету не связано… А что произошло у тебя?

Люси обхватила себя руками за талию, повернулась и посмотрела сквозь ряд окон на холодный и серый пейзаж за окном.

— Когда-то влюбилась по уши, а теперь страдаю после расставания.

Люси по-прежнему отвечала односложно. Он знал, что может ее разговорить, вытащить все подробности. Он это умел.

Но сейчас единственные вопросы, которые он должен был задавать, касались ее семьи. Ее дедушки. Почему же у него не хватило духу задать их? Она казалась такой потерянной, что он не осмелился задеть ее раны.

Позже. У Стефано было время.

— Не волнуйся, Люси. Алессио женился по любви. И я уверен, что он позволил бы то же самое мне.

— Значит, ты хочешь сказать, что все это нормально и ты никогда не хотел заниматься чем-то другим?

Стефано никогда не думал об этом — даже в детстве. Вся его жизнь была посвящена его служению Короне. И все же каким-то образом он потерпел неудачу.

Люси заставила его усомниться в роли, в которой он родился. Но если он начнет задавать эти вопросы, они могут никогда не прекратиться… Могут привести к выводу, что его жизнь и самая прочная дружба были ложью. И если это так и он теперь свободен то, что же он делает, выслеживая пропавшие драгоценные камни?