Та, что меня спасла

– Во-первых, прежде чем входить, нужно стучать в дверь, – ледяная маска стягивает лицо, но разговариваю я с прислугой почти спокойно. – Во-вторых, выйдите вон, Ида Петровна. И впредь будете делать уборку комнат по указанию Елизаветы Михайловны.

Так на самом деле зовут мою мать. Ида смотрит на меня непонимающе, но мне плевать. Сообразит, когда в себя придёт.

– Да-да, конечно, – она наконец-то благополучно пихает спиной дверь и вылетает из спальни, как пробка из бутылки шампанского.

Я медленно выдыхаю воздух, пытаясь прийти в себя, упорядочить мысли и не думать о Тае. Сейчас важно сосредоточиться. Именно здесь у меня и наблюдательный пункт, и штаб из одного генерала, который принимает решения, выслушивая донесения.

Телефон оживает. Новый телефон. Я молча выслушиваю отчёт охраны и, проверив, не околачивается ли кто у дверей, отдаю краткие указания. Дожился: в собственном доме как по минному полю.

Следующий звонок не застаёт меня врасплох. Я жду его.

– Надеюсь, у тебя документы на развод готовы, Эдгар? То, что ты выгнал девочку, хорошо, но недостаточно. Могу порекомендовать тебе отличного специалиста. Можно сказать, бога по бракоразводным процессам. К тому же, я надеюсь, никаких неожиданностей не будет.

– У меня свои отличные специалисты, – отрезаю я возможность манипулировать мной и подсовывать своих людей. – Это мои дела, и я хочу их сделать сам, без вмешательства извне.

– Как скажешь, Эдгар, как скажешь. Я бы хотел увидеться с тобой. Есть дела, не требующие отлагательств.

– Я бесполезное бревно в данный момент. Финансовый труп, – намеренно забрасываю удочку – кидаю наживку и жду, что он поймается.

– Кто тебе сказал подобную чушь? – смеётся радостно Янышевский. – Завтра разморозят твои счета. Там накладка вышла. Ошибочка. Представители налоговой инспекции принесут тебе глубочайшие извинения. Ну, а ты в благодарность, что я позаботился о твоих финансовых делах, не откажешь будущему тестю в малости. В сущей безделице. Подпишешь документы. Скоро прибудет курьер – у тебя есть ночь впереди, чтобы ознакомиться и решение принять. А пока будешь бумаги листать, мои люди присмотрят за твоей пока ещё женой. Она, кажется, снова к тётке вернулась.

Стискиваю челюсти до хруста, чтобы ничего лишнего не сказать. Нужно перетерпеть. А ещё в голову лезут мысли и нашёптывают мне, что Янышевскому проще было бы от Таи избавиться. Разведённый муж для его дочери или вдовец – какая разница?

– На мой взгляд, вам не стоит беспокоиться, чтобы следить, куда и зачем уехала моя жена. К слову, если я вдруг внезапно стану вдовцом, горе моё будет безутешным. И ни о каких финансовых операциях, а тем более, о свадьбе речь не пойдёт. Я ретроград и приверженец очень строгих традиций. А ты подумай, Пётр Григорьевич, готова ли твоя душа взять на себя грех?

Я пытаюсь вынудить его сделать признание. Вытрясти нечто довольно весомое, чтобы потом ловчее поставить на колени.

– Не делай из меня монстра, Гинц. Это всего лишь забота, и речь идёт только лишь о присмотре. Чтобы без глупостей и лишних телодвижений и с моей, и с твоей стороны. До встречи. О месте и времени встречи тебе сообщит мой секретарь завтра. Доброго здоровья, Эдгар. Тебе и твоим близким.

В каждом его слове я слышу скрытую угрозу. Он не просто намекает, а даёт понять, что кроме жены у меня есть ещё и другие рычаги давления: мать и её дети.

Он обложил меня капканами. Опутал паутиной. Чувствует себя победителем. Бравирует – это слышно по его самодовольному голосу. Мне остаётся лишь не терять самообладание. Холодная голова – лучшее оружие в той войне, что дала отмашку кровавым флагом.

Документы от Янышевского прибывают под вечер. Он дал мне не слишком много времени для раздумий. А также обезопасил себя в некотором роде: ночью никуда не выберешься и не обратишься. Я уверен: встречу он назначит на раннее утро.

Мне не нужно думать и тщательно просматривать бумаги, что он прислал. Я и так приблизительно знаю, что в них. И знаю, почему Пётр Григорьевич рискнул: он слишком хорошо меня знает: я не подпишу документы вслепую. Никогда. Ни при каких условиях. И я всё же изучаю, ради чего весь сыр-бор, зачем ему понадобилось так рисковать.

Как всегда, глупых королей губит жадность и беспечность.

Прости меня, Тая, за то, что не смогу быть с тобой рядом. Прости, что многое тебе придётся пережить без меня. Но если я сейчас не сделаю то, что должен, я перестану быть тем самым Гинцем, которого ты сумела полюбить.

Несколько мучительных минут я собираюсь с духом, а затем хладнокровно делаю копии документов и отправляю. Жму на кнопку с закрытыми глазами, чтобы не было обратного пути.

49. Тая

– Ты что надумала? Куда опять влипла? – наступаю я на тётку, вынырнув неожиданно из-за угла. Тут важен вот этот фактор внезапности. Тётка роняет телефон – слабая всё же, но вряд ли я могу сейчас поступить по-другому. Не нужно жалеть, кто его знает, до каких уровней пропасти докатилась та, что ещё вчера считалась родным для меня человеком.