t

– Послушайте, Кнопф, – ответил Т., – мне тоже в тягость эта бессмысленная дуэль. Но поверьте, я могу рассказать вам нечто такое, что полностью изменит ваш взгляд на происходящее. Проявим, наконец, некоторую взаимную терпимость…

– Терпимость? – усмехнулся Кнопф. – Вы изощренный и жестокий убийца, граф. С вашей бороды каплет кровь, а вы говорите про терпимость? Да вы просто хотите до конца насладиться моей смертью. Наверняка вы замыслили для меня что-то особенно мрачное…

– Не валяйте дурака, – сказал Т. – Давайте объяснимся, пока мы одни и нам не надо играть эти чертовы роли. Я давно хочу с вами поговорить.

– Да о чем же?

– Я расскажу вам то, что мне довелось узнать о причинах нашей, э-э-э… вражды. Видите эту лавку возле барака? Давайте уберем револьверы, присядем и поговорим.

XI

Пока Т. говорил, Кнопф внимательно осматривал свои рыжие тупоносые башмаки, хмурясь и пришептывая – словно прикидывая, не пора ли нести их в починку. Однако слушал он внимательно – когда Т. замолчал, он сразу же сказал:

– Значит, чтобы подытожить. Нас с вами создает некий демон по имени Ариэль, который является творцом и владыкой этого мира, так?

– Он не считает себя демоном, – ответил Т. – Он называет себя истинным человеком. И создает он нас не в одиночестве, а вместе с целой шайкой таких же сущностей как и он. Но вы правы – для нас с вами, разумеется, он демон. Или, скорее, бог – но не благой, а довольно злобный и недалекий.

– Вы находитесь в постоянном контакте с этим демоном?

– Не то чтобы в постоянном, – сказал Т. – Он сам выбирает, когда и в каком обличье появиться. Но общаемся мы часто.

– А про меня этот демон сообщил, что я тоже его творение, но по сравнению с вами как бы второсортное и эпизодическое?

– Да, в общих чертах так, – согласился Т. – Только не обижайтесь. Наша с вами природа такова, что глупо говорить о чьем-то превосходстве. Мы просто чужая выдумка, порождение мыслящих нас по очереди умов…

И Т. указал куда-то вдаль.

– Ага, – сказал Кнопф. – Понятно. Эти умы выдумывают нас с художественной целью?

– Да, – ответил Т. – Хотя при этом сильно сомневаются в художественной ценности своего продукта. Как я понял, их цель гораздо ближе к коммерческому скотоводству, чем к художеству.

Кнопф забарабанил пальцами по скамейке.

– Скажите, а эти ваши демоны рассказали, зачем вы идете в Оптину Пустынь? – спросил он. – И почему ваши попытки наталкиваются на такое ожесточенное сопротивление?

– Конечно, – сказал Т. – Я должен попасть туда, чтобы покаяться и примириться с церковью. Демонам это нужно для интриги, которую я сам не понимаю до конца.

– А как вам объяснили мою роль?

– Вы строите мне козни, чтобы было интересней.

– Значит, чтобы было интересней, – повторил Кнопф. – Лучшие агенты сыскного отделения гибнут как мухи, чтобы было интересней… И все?

Т. кивнул.

Где-то за рекой три раза громко пробил колокол. Звук у него был меланхолический и какой-то вопрошающий.

Кнопф встал с места и принялся быстро ходить взад-вперед перед лавкой – его, казалось, переполняли эмоции.

– Скажите, – спросил он, – доводилось ли вам слышать от вашего Ариэля про обелиск Эхнатона?

– Нет, – ответил Т.

– А про гермафродита с кошачьей головой?

– Тоже нет. А что это такое?

– Знаете, – сказал Кнопф, – как и большинство сыщиков, я по убеждениям материалист и атеист. Но после вашего рассказа я готов поверить в существование сверхъестественного мира. Может ли быть, чтобы вас действительно вели духи зла, как верят некоторые петербургские сановники?

– Меня? – от изумления Т. выпучил глаза. – Духи зла? Вы в своем уме?

– Хорошо-с, – сказал Кнопф. – Не желаете ли ознакомиться с моей версией происходящего?

– Будет любопытно.

Кнопф опустился на лавку.

– В тысяча восемьсот шестьдесят первом году, – заговорил он, – да-да, граф, именно в год освобождения крепостных, в Египте, в окрестностях древних Фив, нашли странную могилу. Сначала археологи решили, что это захоронение какого-то жреца, или, может быть, фараона, поскольку фараонов нередко хоронили тайно – но представьте себе изумление раскопщиков, когда в огромном саркофаге погребальной камеры они нашли разбитый на части обелиск. Его осколки были залиты битумным маслом и завернуты в бинты, словно мумия. От обелиска сохранились только фрагменты, но даже того, что египтологам удалось прочесть, оказалось достаточно, чтобы в дело вмешался Ватикан. Обелиск был уничтожен, а открытие навсегда скрыто от человечества…

– Это и был обелиск Эхнатона?

– Совершенно верно. Колонна фараона-отступника, который перенес столицу в пустыню и первым в мире попытался уйти от многобожия. Обелиск был разбит жрецами после восстановления старых порядков, что произошло очень быстро после смерти Эхнатона. А тайные последователи фараона захоронили каменные осколки.

– Что было написано на обелиске?