Сыщик-убийца

— А если мистрисс Дик-Торн не та женщина, о которой вы думаете, то тогда произведут следствие и нас поймают. Нет! Не нужно воровать! Мы получим деньги совсем другим путем.

Жан Жеди сделал гримасу.

«Слишком много церемоний, — думал он про себя. — Право, если бы я не знал Рене, то принял бы его за честного человека, но я сам посмотрю, в чем дело, и, так как знаю расположение дома, то, если представится случай, буду действовать и без его позволения».

— Итак, мы во всем согласны, — продолжал Рене Мулен, — а теперь мне пора идти, так как у меня много дел. До вечера.

Мнимый Лоран поспешно ушел, оставив Жана Жеди в сильной задумчивости.

В уме старого вора начали зарождаться подозрения. Он спрашивал себя: почему его товарищ так противится всякому воровству, отсылает обратно хозяевам банковские билеты, найденные в их бумажниках, тогда как для него — вора по профессии — дело всегда дело. К мистрисс Дик-Торн можно войти и, будь она женщина с моста Нельи или нет, от нее можно выйти с полными руками, без малейшей опасности для Рене, которого никто не подумал бы искать в лице метрдотеля Лорана.

Жан Жеди заключил, что так как дело может доставить порядочную сумму, то не воспользоваться случаем было бы глупостью. Все равно, нравится это Мулену или нет, он будет работать для себя одного.

«Я хочу поживиться и даю слово — поживлюсь!» — подумал он.

Погруженный в свои мысли, Жан Жеди рассеянно прошел улицу Нотр-Дам и завернул на улицу Берлин. Он остановился перед строящимся домом, чтобы свернуть папироску и закурить.

В эту минуту в десяти шагах от него остановился фиакр. Жан Жеди машинально взглянул: из него выходил пожилой господин, просто, но хорошо одетый.

Жан вздрогнул так сильно, что уронил папироску и, разинув рот, остановился, точно пригвожденный к месту.

Приезжий стоял около фиакра и говорил с кучером.

— Черт возьми! — прошептал Жан Жеди. — Я не ошибся! Несмотря на свои седые волосы, этот господин необычайно похож на моего молодца с моста Нельи. Если это он, то я могу похвастаться, что мне везет.

Между тем незнакомец, отойдя от фиакра, шел по улице Берлин.

Жан последовал за ним.

Густые тучи покрывали небо, и начинался холодный дождь. Незнакомец, дойдя до дома мистрисс Дик-Торн, остановился.

«Он идет к англичанке, — подумал старый вор, останавливаясь. — Они знакомы, следовательно, если это «она», то и это «он»! Они в моих руках. Ах! Если бы я мог предупредить Рене! Спрятавшись где-нибудь в угол, он мог бы услышать много интересного.

Посетитель между тем позвонил, дверь отворилась, и он вошел.

— Что вам угодно? — спросил лакей.

— Я хочу видеть мистрисс Дик-Торн.

— Сегодня вечером у барыни гости, и теперь она никого не принимает.

— Мне необходимо говорить с нею!

— Извините, но приказано никого не принимать.

— Понимаю, но это приказание не помешает положить вам в карман стофранковый билет и отнести мою карточку.

Лакей взял билет и карточку, поклонился и ответил:

— Я повинуюсь, но боюсь, что это бесполезно. Барыня очень устала, занята и не хочет никого видеть.

— Она сделает исключение для меня.

— Не думаю.

— А я в этом уверен. Скажите, что я непременно желаю ее видеть и что я приехал из Брюнуа.

— Приехали из Брюнуа, — повторил лакей.

ГЛАВА 12

Мистрисс Дик-Торн заканчивала завтрак, когда лакей, сильно обеспокоенный, открыл дверь в столовую.

— Что вам надо, Франсуа?

— Извините, барыня, но я счел долгом сообщить вам, что один посетитель непременно желает вас видеть.

— Я сказала, что никого не принимаю.

— Я передал ему это.

— Ну, так что же?

— Но он настаивает! Он передал мне свою карточку.

Клодия бросила взгляд на карточку, на которой прочла имя Фредерика Берара.

— Я его не знаю, — с нетерпением сказала она.

— Но он не хочет уходить.

— Ну, так выгоните его.

— Этот господин, — так как это господин очень приличный, — поручил мне сказать, что приехал из Брюнуа…

Эти слова мгновенно произвели свое действие на мистрисс Дик-Торн — она вздрогнула и побледнела.

Простая фраза оживила мрачное прошлое, пробудила в ее душе сильное беспокойство. Не было сомнения, что странный посетитель обладал тайной, которую она считала никому не известной.

Она встала с кресла и, приняв равнодушный вид, сказала:

— Хорошо, проведите его в маленькую гостиную, я сейчас выйду.

— Слушаюсь.

Лакей вышел, очень довольный, что не получил выговора, но еще более изумленный впечатлением, которое произвело слово «Брюнуа».

Оливия слышала весь разговор.

— Дорогая мама, — спросила она, когда лакей вышел, — знаешь ли ты, кто этот посетитель?

— Не совсем, но полагаю, что он приехал просить приглашение, пользуясь рекомендацией одной особы, которую я некогда знала в Брюнуа. Впрочем, сейчас узнаю, в чем дело. Подожди меня здесь, милочка.

Франсуа ввел герцога в маленькую гостиную, в которой в начале этого рассказа Жан Жеди прятался под кушеткой.

Перед встречей со своей бывшей любовницей, которую он не видел столько лет, сенатор испытывал сильное волнение. Он подозревал, что свидание будет бурное, и хотя решил не дать себя победить, но тем не менее пугался.