Сын менестреля. Грейси Линдсей

А потом появился Дэвид Мюррей, обходительный, красивый и вообще «прелесть». В нем (ищи не ищи!), ах, в нем ничто не претило ей. И вот, избавившись от своей навязчивой идеи, Изабель возвела Дэви в образец. Истый сэр Ланселот. Она ловила каждое его слово, купалась в солнечном свете его улыбки и тоскливо вздыхала в его отсутствие.

Нынче вечером, впрочем, Дэви улыбался ей мало. У него крепло подозрение: что-то потаенное и неминуемое нависло над обильным столом. И в самом деле, когда с едой было покончено, Уолди с женой неприметно обменялись взглядами. Миссис Уолди встала:

— Пойдем, Изабель! Дадим твоему отцу с Дэвидом покурить. Они присоединятся к нам в гостиной попозже.

— Но, мама, — возразила Изабель, кривя губы, — я предпочла бы остаться с Дэвидом.

— Цыц, цыц! — вмешался Уолди, глядя на дочь с любовной укоризной. — Уж на минутку ты наверняка можешь его оставить.

— Тогда позволь мне дать ему сигару прикурить, — капризно попросила Изабель.

Она принесла большую серебряную коробку и устроила целую церемонию, забыв, что Уолди тоже хочется покурить, пока от двери не долетел укоризненный голос матери:

— А отцу твоему, Изабель? Уж будь так любезна.

Когда мужчины остались одни, Уолди, держа сигару влажными губами, подмигнул Дэвиду — очень весело и по-мужски — и достал из буфета виски. Налил обоим по глотку, потом со вздохом откинулся на спинку стула, созерцая остатки пиршества, — сытый горожанин, пальцы которого играли с золотой цепочкой на солидном брюшке, а нога ритмично покачивалась под столом.

— Что ж, давай за нас. — Он произнес свой обычный тост, добавив, прежде чем выпить: — И за таких, как мы!

Последовала пауза, пока Уолди громко переводил дыхание после спиртного.

— Знаешь, Дэви, я очень люблю Изабель! — вдруг воскликнул он. — Девушка она прелестная!

Мюррей неловко выпил содержимое своего стакана.

— Коли на то пошло, — продолжил Уолди, — я и тебя, парень, люблю. Ну-ну, не перебивай! Я говорю то, что есть на самом деле. И я рад видеть, как ты набираешься сил. Заметь, хотя, может, мне и не стоило упоминать этот факт, как раз я и дал тебе возможность начать. И если ты станешь действовать и вести себя правильно, опираясь на мою поддержку, то неизвестно, до каких высот ты взлетишь. — Он заманчиво понизил голос. — В конце концов, юридический бизнес всего лишь средство достичь цели. Мы с тобой, Дэви, со временем могли бы стать партнерами, если в гору будем шагать нога в ногу.

Мюррей, все еще уставившись в скатерть, признательно пробурчал что-то, а его сердце забилось чуть-чуть быстрее.

— Понимаешь, — продолжил Уолди бесхитростным тоном, — девица моя влюблена в тебя, Дэви. Ты нужен ей. И как понимаешь, она наш ягненок, я не позволил бы ее расстроить за все золото Китая. Вот почему… — Уолди улыбнулся и налил им еще виски. — Вот почему меня огорчили кое-какие сведения, полученные сегодня.

Мюррей почувствовал, как у него на миг замерло сердце.

— Какие сведения?

— Говорю тебе вполне откровенно, Дэви. Слышал, у тебя все продолжается с этой бабой Линдсей.

Мюррей, хотя и не был застигнут врасплох, покраснел до корней волос и торопливо ответил, оправдываясь:

— Вы же знаете, до чего падок Ливенфорд до сплетен.

— Да знаю я, знаю, — с сочувственным смешком отвечал Уолди, отчего Мюррей покраснел еще сильнее, а губы его дернулись в нервной гримасе.

— Это абсолютное преувеличение. Я всего раз-другой виделся с ней.

Уолди опять хохотнул:

— Разумеется. Ни грана правды в том. Вообразили! Только заметь, мне слышать такое было не очень-то приятно. И разумеется, пришлось с женой поделиться. Нечего говорить, что Изабель и слыхом о том не слыхала.

— Это меня радует. — Дэвид по-прежнему отводил взгляд, и что-то заставило его добавить: — Хотя все это глупость несусветная.

— Ну да, ну да, глупость несусветная, — легко согласился Уолди. — Только все равно я должен был поговорить с тобой об этом. Понимаешь, лекарство тут простое.

Пауза. Потом Мюррей поднял голову и с трудом, сделав усилие, встретил взгляд предпринимателя. За показной шутливостью, за веселым расположением во взгляде этих глубоко посаженных глаз молодой человек уловил неожиданный вызов, угрозу, не обратить внимания на которую было невозможно.

— Какое лекарство? — пробормотал он.

— А вот такое, мой мальчик, — произнес Уолди неспешно. — Что мы назначаем день свадьбы. — Он крепко сжал зубы, однако голос, доносивший слова, был гладок, как масло. — Когда будем вывешивать флаги оглашения?

Пальцы Мюррея стиснули стакан. Он все понял. Понял, как провел его Уолди, вежливо притворившись, что верит его оправданиям. Проклятье! Он вовсе не простак, этот толстяк-предприниматель, все-то он понимает — и безошибочно! Угроза, прикрытая любезностью, не вызывала сомнений. Он любит свою Изабель. Небеса в помощь тому, кто подведет ее.

На миг Дэвид замер в угрюмом молчании, потом как-то сразу настроение его перевернулось вверх тормашками, подступил истерический позыв расхохотаться. Что за идиотизм! Неужели Уолди думал, что он удерет? Разве не осознавал он, что их интересы переплелись нерасторжимо?