Сын менестреля. Грейси Линдсей

Назавтра двери фотостудии в Уэллхолле были закрыты. Днем, часа в четыре, Дэниел сошел с северного экспресса и, выйдя с вокзала, устало и уныло направился домой. На полпути через пустошь он разглядел впереди фигуру женщины: то была его жена. По рабочей сумке, которую та несла, и понуро поникшей голове он понял, что Кейт возвращалась с еженедельного собрания церковного швейного кружка. Быстро догнал ее, и, поприветствовав друг друга, они пошли по проезжей дороге вместе.

Дэниел тайком съездил в Перт в поисках сведений о Лангах, и нынешний арендатор фермы Метвен, крепкий молодой сельчанин, вполне вежливо сообщил известные ему факты.

Сам Ланг уже три года как умер, на самом деле, сказать по правде, он пьянкой довел себя до могилы, а по ходу личного разложения и ферму довел до полного упадка… Поднять заброшенную землю новому арендатору далось тяжким трудом. Что до миссис Ланг, то она, как полагали, переехала в город Уинтон, но точно никто не знал, бесчестье свое она переживала остро и порвала все связи с друзьями. Был еще ребенок, как помнилось молодому фермеру, вообще-то, несколько детей, потому как эта женщина ввела в обыкновение брать приемышей, и она увезла их, по-видимому, с собой. Но больше этого сельчанин сказать не мог.

Некоторое время, шагая рядом с женой, Дэниел, обескураженный бесплодной поездкой, подумывал избавиться от части бремени, поделившись с ней. Но, искоса глянув на ее бледное, покорное лицо, сдержал себя. В швейном кружке Кейт всякий раз вынужденно замыкалась в себе, верховодили там жена пастора и зажиточные прихожанки, и от этого она ощущала, что ее борьба за признание в обществе бесполезна, что все ее бережливые и болезненные начинания, ее уловки и экономия, ее латание дыр, переделки и наведение глянца не имеют смысла, что всё, всё оказывается бесполезным и бесцельным, что ей вечно суждено носить клеймо презренного провала ее мужа, быть жалкой разочарованной немолодой женщиной с натруженными руками и в поношенной одежде, женой «несостоявшегося» проповедника.

И все же, невзирая на решение молчать, когда они миновали последний поворот дороги, Кейт не выдержала, восклицание сорвалось с ее губ. Перед их домом стояла машина, аккуратный маленький «панар», принадлежащий мистеру Хармону, агенту «Хедив лайн».

Явно удивлен был и Дэниел: автомобили были редкостью в Ливенфорде и никогда прежде ни один из них не останавливался у их ворот. Супруги ускорили шаги на подходе к дому.

Когда они вошли, из гостиной донесся низкий мужской голос, сопровождаемый смехом Грейси, тем самым, только ей присущим, дразнящим, обворожительным смехом. Даже не сняв перчаток, Кейт рывком распахнула дверь. Фрэнк Хармон выглядел франтом в коротком полупальто и клетчатом жилете, его желтые шоферские перчатки из собачьей кожи лежали на коленях тщательно отутюженных брюк. Он вальяжно раскинулся в лучшем из кресел, довольный, улыбающийся, с бокалом хереса в сильных пальцах и тарелочкой с печеньем под рукой. На низкой табуретке, неподалеку от кресла, одетая в одно из своих лучших муслиновых чайных платьев, сидела Грейси. Ее бокал хереса стоял на маленьком столике рядом с ней.

Сцена была настолько неожиданной, настолько интимной, что Кейт едва ли знала, как к этому отнестись. С одной стороны, она возмутилась, увидев, как Грейси разыгрывает из себя хозяйку в ее, Кейт, священной гостиной, беззаботно разливая херес, который, если и выставлялся, то только в самых торжественных случаях, и, более того, сама распивая вино. Меж тем, с другой стороны, посещение персоны с таким положением, как у Хармона, льстило ее гордости. Этот агент был не только человеком со средствами — говорили, что у него обширные вложения в компанию «Хедив», — но и был хорошо принят в ливенфордском обществе: к примеру, обедал с сэром Джоном Ралстоном, и вообще, знакомства с ним искали многие. Легкое пятнышко румянца появилось на землистых щеках Кейт. Смутившись, она закашлялась.

Грейси обернулась на звук и тут же вскочила, веселая, улыбающаяся, отнюдь не смущенная.

— Тетя Кейт… дядя Дэн… вы знакомы с мистером Хармоном. Он заехал ко мне днем, а поскольку чай он не пьет, я предложила ему слегка освежиться этим. Можно я и вам налью?

— Нет, благодарю. — Кейт не смогла сдержаться и разомкнула ядовито поджатые губы: — И думать не думала днем причащаться.

— Херес, мэм, выпивка умеренная, — добродушно запротестовал Хармон. — Вот, взять на Востоке…

Тут, похоже, предостерегающий взгляд Грейси остановил его. Фрэнк осекся, взял печенье и захрустел им, растирая его крепкими белыми зубами.

— Как понимаю, вы знавали нашу племянницу в Индии, — уже более приятным тоном заметила Кейт.

— Да, мэм, в самом деле, — вежливо подтвердил Хармон, — хотя и не так хорошо, как хотел бы. Мои наезды в Калькутту никогда не были длительными. Но, когда бывал, бунгало вашей племянницы всякий раз становилось оазисом для путешественника.

— Ой, Фрэнк, вы безбожный льстец! — вскрикнула Грейси, глаза которой смеялись. — Но я вас прощаю, потому что вы такой дорогой, добрый друг.