А Хельги продолжал, пока младший Альвсен чесал затылок. Сложная виса получилась, красивая, Велунд был бы доволен:
Бьярни лишь досадливо сплюнул — прямо скажем, не силен он был в древнем искусстве скальдов, да и от сына Сигурда не ожидал такой прыти. А тот ведь не умолкал:
Тут Бьярни не выдержал и, зарычав, словно волк, выкрикнул что-то непотребное, на что Хельги лишь невозмутимо пожал плечами, ответив висой — ах, как ловко они получались у него с недавних пор, и какое удовольствие было их сочинять! И кто бы мог раньше подумать, что Хельги такое сможет?
— Это кого ты назвал глупцом? — ощерился Бьярни. Маленькие свинячьи глазки его налились кровью, рука схватилась за меч.
— А разве было сказано, что Бьярни глупец? — хлопнув в ладоши, вдруг громко осведомилась Сельма. — Или ты, Бьярни, хочешь сказать…
— Ничего я не хочу сказать, — угрюмо буркнул Бьярни. — Хотел только спросить, может, что вам в Скирингсале нужно? Ну, вижу, что ничего. Поплыву уж обратно — на пастбище еще заглянуть надо.
Младший Альвсен прыгнул обратно в лодку и, поймав парусами ветер, легко заскользил по волнам.
— Ничего, ничего, щенок, — злобно шептал он. — Мы еще с тобой встретимся.
— А он вовсе не так туп, как про него говорят, — проводив взглядом быстро удаляющуюся лодку, задумчиво произнес Ингви Рыжий Червь. — Мне кажется, Хельги, ты сейчас нажил себе опаснейшего врага…
— Не сейчас, Ингви. — Сын Сигурда покачал головой. — А гораздо раньше. И не одного врага, а целых двух — не забывай о старшем Альвсене, Скьольде.
— Да… — протянул оказавшийся рядом Снорри. — Эти братья — опасные люди, не хотел бы я иметь их врагами. — Он невесело усмехнулся, а потом вдруг схватил Хельги за руку: — Не расстраивайся, помни, уж я-то всегда буду на твоей стороне!
Ингви Рыжий Червь еле сдержался, чтобы не захохотать в голос. Хельги укоризненно посмотрел на него, потом обернулся к Снорри.
— И ты, Снорри, сын Харальда, сына Хакона, всегда будешь желанным воином в моей дружине, — серьезно промолвил он. — И мы будем всегда сражаться вместе, плечом к плечу!
— Вместе. Плечом к плечу, — зачарованно повторил Снорри. В серых глазах его предательски блеснули слезы. Надо же — самый уважаемый для него человек — Хельги, сын Сигурда, — предлагает ему, малышу Снорри, встать под свое боевое знамя, и надо же, Хельги, оказывается, знает его родичей.
— Вас двоих в дружине не маловато ли будет? — обернувшись, осведомился Ингви. — А то и я бы тоже к тебе пошел, Хельги, и толстый Харальд тоже, коли уж ты начал набирать воинов.
— Вы с Харальдом — мои друзья, — просто ответил Хельги и улыбнулся. Хорошую идею, сам не осознавая того, подсказал ему Снорри: почему бы не начать собирать дружину уже сейчас?
Ласково светило солнце, разбегаясь над водопадом разноцветными брызгами радуги, громко кричали чайки, дрались на камнях из-за рыбьих внутренностей, шипели на вырывающих добычу котов, белых, с рыжими пятнами. Снорри подозвал одного, почесал за ушами, — кот замурлыкал, подняв толстый хвост, потерся боком об ноги мальчика.
Хельги чуть поотстал от друзей, свернул к камням, к густым кустам вереска. Шел нарочито медленно, знал — кому надо, заметит…
Уселся на плоский камень, прислушался, услыхав звук чьих-то легких шагов. Чьих-то?
— Сельма! — Вскочив, Хельги схватил девушку за руки. — Ты сегодня такая красивая!
— Только сегодня?
— Ну нет… и вообще…
Сельма рассмеялась.
— Жаль, что ты не можешь остаться, — вздохнул Хельги.
— Отец велел возвратиться к вечеру, — грустно улыбнулась Сельма. — Да и разве могли бы мы с тобой вместе гулять здесь, на виду у всего Бильрест-фьорда?
Ничего не ответил Хельги, только кивнул. Права была Сельма, абсолютно права. Даже провожать ее до лодки — и то не должен был Хельги. Даже то, что они сидели сейчас вместе на камне, — и то было чревато последствиями, такие времена были, такие обычаи.
— Ну, мне пора, Хельги. — Сельма поднялась на ноги. — Прощай.
— Прощай, — прошептал Хельги. Потом не выдержал, у самых кустов нагнал девчонку, обнял, поцеловал…
— Хватит, хватит… — слабо сопротивлялась та. — Вдруг увидит кто?
Она побежала к лодке — легкая, словно воздушная, в развевающемся на ветру сарафане.
— Сельма… — глядя ей вслед, еле слышно шептал Хельги. — Любимая…