Читаем Сыграй ещё раз, Сэм полностью

— Меня — Блэйн, — сказал Рик. — Ричард Блэйн. Могу я увидеть мистера Ламли, если он здесь? Пожалуйста, скажите ему, что дело чрезвычайное.

Рик нашарил визитку, написал несколько слов на обороте и протянул Блэкуэллу. Тот секунду изучал лицевую сторону карточки; что на обороте, его абсолютно не касается.

— Мистер Блэйн из агентства Горовица в Нью-Йорке.

Как большинство англичан, Блэкуэлл равно подчеркнул «Нью» и «Йорк» — можно подумать, величайший город мира так легко спутать со старым Йорком.

— Сэр, я посмотрю, здесь ли этот джентльмен, — сказал он. — Я вернусь через минуту.

«Гаррик», названный в честь знаменитого актера, — роскошное старинное заведение; снаружи не бог весть что, но внутри хорошо обставлено и удобно. Интерьер украшали портреты великих актеров английской сцены. Риковым вкусам ближе была «Ирландская Роза Эйби»,[57] чем Шекспир, но он решил не подавать виду.

Блэкуэлл объявился через несколько минут, как и обещал.

— Мистер Ламли рад познакомиться с вами, мистер Блэйн, и умоляет великодушно подождать несколько минут, пока он закончит неотложное дело. — Блэкуэлл скорчил виноватую мину: — Эта ужасная война, видите ли. Идемте, сэр.

Следом за Блэкуэллом Рик поднялся по величественной лестнице и вошел в гостиную — самую великолепную клубную гостиную на его памяти. По стенам портреты маслом и средневековые гобелены, роскошная мебель, тиковые столы, отполированные до крайней возможности. В понимании Рика это был даже не клуб — вокзал Гранд-Сентрал всех клубов.

Блэкуэлл указал на пустое вольтеровское кресло возле ревущего камина. Второе кресло по другую сторону очага тоже пустовало.

— Если не возражаете, сэр, — сказал распорядитель и удалился.

Рик погрузился в кресло и огляделся. Он никогда бы не подумал, что может оказаться в таком месте. В детстве ему казалась невероятной одна мысль переступить порог Клуба игроков[58] в Грамерси-парк.

Достопочтенные члены клуба рассеялись по большой гостиной группками по двое-трое. Компании держались подальше друг от друга, чтобы разговоры нельзя было случайно подслушать — конечно, ни один джентльмен не станет подслушивать намеренно. Большинство — люди средних лет или, скорее, пожилые. Моложе сорока — ни одного. Рик сообразил почему: те, кто моложе, — на военной службе.

Он полистал «Таймс». Сюжеты почти одинаково удручающи. Немцы наступают там и тут. Британцы беспомощны всюду. Русских гонят и, похоже, загнали. В Америке тем временем все еще болит рана Пёрл-Харбора. Трудно ли было Соединенным Штатам упредить разгром? Увы, Рик знал на горьком опыте, что предупреждения замечаешь не всегда.

Тогда Рик решил отвлечься на окружение. Пригляделся к портретам на стенах: выяснилось, что все мужчины в одежде XVIII века — на самом деле портреты самого Гаррика в разных сценических ролях. Вот великий артист в роли короля Лира, схваченный в подобающе тревожной позе; вот облаченный в черное смятенный Гамлет; а вот в роли Макбета закалывается кинжалом.

Рик еще изучал историю английского театра, когда заметил, что рядом с ним кто-то стоит.

— Провалиться мне, вылитая моя теща! — воскликнул незнакомец. — Особенно где с кинжалом.

— Мистер Ламли, вероятно? — спросил Рик, вскочив на ноги. Непонятно, как обращаться к собеседнику. Что, если в частной жизни он лорд Какой-нибудь, как, похоже, каждая третья английская шишка.

— Никаких «вероятно», сэр, — ответил незнакомец. — Реджинальд Ламли к вашим услугам, мистер Блэйн.

Они пожали друг другу руки. Ламли сразу понравился Рику, и понравился еще больше, когда через пару секунд взмахнул рукой и тут же материализовался Блэкуэлл с двумя стаканами.

— Хочу надеяться, шотландское виски в этот час вам по вкусу, — сказал Ламли, поднимая свой стакан.

— Ну, полдень-то миновал, верно? — ответил Рик, наслаждаясь теплом янтарной жидкости, скользнувшей в горло. Не кентуккийский бурбон, но вполне сойдет. Одно можно сказать о британской погоде: она всегда требует крепкого питья.

Оба стакана опустели почти одновременно.

— Чертовски славная вещь, ага! — сказал Ламли. — Блэкуэлл, будьте так добры?

— Сию минуту, сэр, — сказал Блэкуэлл и вышел вон.

Рик окинул собеседника взглядом. Ламли был низенький щуплый человек с темными кудрями, разметавшимися по лбу. Отлично скроенный синий костюм, белая накрахмаленная рубашка и галстук в цветочек. Ламли походил на банкира, который размышляет, дать ли тебе кредит, и пока не принял решения.

— Мистер Горовиц шлет вам привет… — начал Рик.

— Жуткое дело прошлой ночью, а? — перебил его Ламли. — Жаль, меня там не было. Показал бы чертовым фрицам, не побоюсь этого слова, где раки зимуют. А? — Одним плавным движением он подхватил стакан в тот самый миг, когда Блэкуэлл его предъявил. — Приходилось слышать свист картечи, а, Блэйн? — спросил Ламли.

— Не могу похвастать, — ответил Рик. — Разве что от критиков.

Ламли хихикнул:

Перейти на страницу:

Все книги серии Книга, о которой говорят

Тайна Шампольона
Тайна Шампольона

Отчего Бонапарт так отчаянно жаждал расшифровать древнеегипетскую письменность? Почему так тернист оказался путь Жана Франсуа Шампольона, юного гения, которому удалось разгадать тайну иероглифов? Какого открытия не дождался великий полководец и отчего умер дешифровщик? Что было ведомо египетским фараонам и навеки утеряно?Два математика и востоковед — преданный соратник Наполеона Морган де Спаг, свободолюбец и фрондер Орфей Форжюри и издатель Фэрос-Ж. Ле Жансем — отправляются с Наполеоном в Египет на поиски души и сути этой таинственной страны. Ученых терзают вопросы — и полвека все трое по крупицам собирают улики, дабы разгадать тайну Наполеона, тайну Шампольона и тайну фараонов. Последний из них узнает истину на смертном одре — и эта истина перевернет жизни тех, кто уже умер, приближается к смерти или будет жить вечно.

Жан-Мишель Риу

Исторический детектив / Исторические детективы / Детективы
Ангелика
Ангелика

1880-е, Лондон. Дом Бартонов на грани коллапса. Хрупкой и впечатлительной Констанс Бартон видится призрак, посягающий на ее дочь. Бывшему военному врачу, недоучившемуся медику Джозефу Бартону видится своеволие и нарастающее безумие жены, коя потакает собственной истеричности. Четырехлетней Ангелике видятся детские фантазии, непостижимость и простота взрослых. Итак, что за фантом угрожает невинному ребенку?Историю о привидении в доме Бартонов рассказывают — каждый по-своему — четыре персонажа этой страшной сказки. И, тем не менее, трагедия неизъяснима, а все те, кто безнадежно запутался в этом повседневном непостижимом кошмаре, обречен искать ответы в одиночестве. Вивисекция, спиритуализм, зарождение психоанализа, «семейные ценности» в викторианском изводе и, наконец, безнадежные поиски истины — в гипнотическом романе Артура Филлипса «Ангелика» не будет прямых ответов, не будет однозначной разгадки и не обещается истина, если эту истину не найдет читатель. И даже тогда разгадка отнюдь не абсолютна.

Артур Филлипс , Ольга Гучкова

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Ужасы / Ужасы и мистика / Любовно-фантастические романы / Романы

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне