Сыч – птица ночная

– Я нэ трогал тывой баба, – неуверенно пробормотал бородач, виновато шмыгнув носом. – Другой его драл, я нэ…

– Не надо пи…деть, красивый мой, – почти ласково попросил я. – Лучше послушай второй вариант-Пленный искательно уставился на меня, несколько посветлев взором. Я досадливо крякнул, прогоняя внезапно всплывшее из глубин сознания ощущение неловкости. Какая, собственно, разница, как убить человека? Ты лишаешь его жизни – вот что главное, не важно, что способы умерщвления могут быть самыми разнообразными. Разве имеешь ты моральное право предлагать ему выбрать смерть только потому, что он горец, существо совсем другого уклада, и потому вопрос голожопия ему далеко не безразличен?

– Гхм-кхм… Водку пьешь? – вдруг озарился я, заметив в серванте несколько непочатых бутылок кристалловской «Гжелки». – Тут у вас, я вижу; вполне приличная водочка имеется.

– Пью, – утвердительно кивнул бородач. – Да, сичас ништяк водка бил бы. Даеш?

– А почему нет? – я встал, откупорил одну из бутылок и набулькал в высокий хрустальный бокал граммов триста, не меньше. Заметил, что руки слегка трясутся – нервничаю. Давненько я не убивал человека не в состоянии боевого транса, с ходу, навскидку, а в спокойной обстановке, предварительно мило побеседовав с ним. Когда это было в последний раз, тот человек – тож абрек – был мне лично ненавистен и являлся моим кровным врагом. А этот мне в принципе ничего плохого не сделал. И ведет себя как настоящий мужик, чем вызывает симпатию. Сумею ли? Ох, гореть мне в аду…

– Держи, – протянул бокал пленнику. – Извини – закуски нет.

– Ништяк, – бородач взял бокал связанными руками, в три глотка осушил его и долго морщился, отдуваясь и вытирая предплечьем выступившие слезы.

– Гхм-кхм… В общем, ты одеваешь штаны, – продолжил я после некоторой паузы. – Я развязываю тебе руки. Ты отходишь в дальний угол, – я показал, в какой именно угол он отходит, – и бежишь мне навстречу. Я стою у входа. Я убиваю тебя в движении, ты падаешь с протянутыми вперед руками. Опытный воин при виде твоего трупа сразу поймет, что ты бросился навстречу врагу, чтобы вцепиться в него волчьей хваткой. Но – не успел. Тогда все вопросы автоматически отпадают. А Зелимхан – очень опытный воин, так что… Гхм-кхм… Ну и как тебе?

– Эта заибис, – немного подумав, произнес пленный – лицо его уже не было напряженным, глаза чуть за-маслели, речь поплыла. – Это… Это…

– А ты говори по-чеченски, – предложил я. – А я буду по-русски. Так мы поймем друг друга лучше… Итак, я понял, что второй вариант тебе понравился больше, чем первый. Верно?

– Дай еще водки, – попросил пленный по-чеченски. – Да не наливай – бутылку дай, я из горла.

Я протянул ему бутылку – он быстро уничтожил содержимое и опять долго отдувался, вытирая слезы. Я не торопил, хотя стрелки часов подсказывали мне, что пора закругляться – все сроки прошли, Валера на улице весь изнервничался уже.

– Что ты хочешь знать? – спросил бородач, закончив отдуваться. – Ты же хочешь что-то узнать, поэтому предлагаешь мне выбрать между красивой смертью и позорной?

– Правильно понимаешь, – похвалил я его. – Пять вопросов – пять ответов. И покончим с этим. Но! Если мне покажется, что ты врешь, я буду думать – стоит ли идти тебе навстречу. Понятно?

– Спрашивай, – заплетающимся языком молвил бородач – он хмелел на глазах.

– Меня интересует все, что касается ликвидации моей команды, – начал перечислять я. – Год назад неподалеку отсюда сгорели два дома. Там жили мой шеф и мои боевые братья. Первое: как проводилась акция? В смысле – просто был поджог или сначала всех перестреляли, а потом подожгли? Второе: остались ли на пожарище трупы? Если да – то сколько. Если нет…

– Подожди, – перебил меня пленный. – Это дело делали другие люди, мы такими вещами не занимаемся. Но с ними тогда был Аюб – он сейчас повел караван в ЗОНУ. Я тебе ничего сказать не могу, я приехал сюда гораздо позже. А Аюб не такой человек, чтобы распространяться о своих подвигах. Если ты его достанешь – спроси. Что ты еще хочешь знать?

– Да, этого следовало ожидать, – недовольно пробормотал я. – Ты меня разочаровал… Так-так… А может быть, ты что-нибудь слышал… Ну, сейчас никто в ЗОНЕ не балуется? Караваны отстреливают, тропы минируют, информаторов режут… А?

– Казаки шалят иногда – по мелочи, – немного подумав, сообщил пленный. – Ну, есть там кое-какие случаи, когда что-то где-то пропадает – не доходит по адресу. Но наш коридор никто не трогает – это точно. Зелимхан сам знаешь какой вес имеет! Нет, то, что ты имеешь в виду, – такого нет.

– Ты меня не просто разочаровал, а прям-таки убил, – понуро признался я. – Ожидал я нечто иное услышать, честно скажу… Ладно, поехали дальше. Маршруты движения караванов назови. Я ЗОНУ хорошо знаю, ты называй ориентиры.

– Я не вожу караваны, – несколько виновато даже сказал бородач. – Это Аюб все знает. Ну, один ты знаешь – через Сухую. Это Зелимхана люди там засыпали. Атак… Нет, ничего сказать не могу. Я здесь сижу, остаюсь за старшего, когда Аюб уезжает…