Сыч – птица ночная

Однако все эти потрясающие биографические подробности выяснились несколько позже, когда полковник познакомился в дядей Васей более тесно. А началось мимолетное знакомство в тот момент, когда Шведов, обряженный в прикид бомжа, путешествовал с клюкой по улице Ванюшкина, на которой располагалась усадьба супостатов, и мучительно выискивал варианты для организации скрытого наблюдения за вражьим подворьем.

– Смерть фашистским оккупантам! – натужно заорала вдруг показавшаяся над забором лохматая башка с ненормально сверкавшими глазами. – Запорю до смерти, мля!!! А-а-а-а!!! Смерть захватчикам! Грудью встанем, мля!!! Гоните пол-литру, мля, казбеки, мля, в очко деланные!!! А то, мля, подпалю с четырех углов, мля!!! Гоните, мля!!! А-а-а-а!!!

Полковник – весьма тертый и видавший виды оперативник – от такого неожиданного перепада инстинктивно шарахнулся было в сторону – а проходил он как раз мимо соседствующей с Аюбовым подворьем усадьбой, из-за ветхого забора которой башка и вынырнула. Но оказалось, что высказанная альтернатива к полковнику никакого отношения не имеет: ненормально сверкавшие глаза лохматой башки были обращены на ворота соседней усадьбы.

У ругателя взлохмаченного, видите ли, в плане коммуникации имелись определенного рода проблемы: каменный забор усадьбы супостатов как минимум вдвое превосходил высоту его собственного хилого ограждения – а то бы он через забор орал, так, разумеется, удобнее.

Соседи, как ни странно, отреагировали оперативно и весьма лояльно. Из ворот коридорной усадьбы вышел бородатый мужик горского обличья, с бутылкой в руке, на бомжа Шведова внимания никакого не обратил, приблизился к торчавшей из-за забора лохматой башке, с любопытством уставившейся на него, и, сунув бутылку в возникшую из заборной щели грязную руку, пробормотал с характерным чеченским акцентом:

– На! Не ори, да! Сколко, э, модьжна? Сколко? Сказал нармална – нада водка – скадьжи, да! Зачэм, э, арещь?!

– Напиток пенный – дар Кавказа! – победно взревела лохматая башка и скрылась из глаз – из глубины двора раздалось еще вот что:

– Недалеко, мля, эн-эн-эн, в прохладной мгле, мля, эн-эн-эн, три с-с-сакли приросли к скале, мля! Над… Тпррру!!! Нет, мля – две. Две с-с-сакли, мля. Мля буду – две! Без базара. Ну. Над драной крышею одной, мля, дымок струился – экхм… голубой! Ага! От сука! Он же, оказывается, петухом был. Дымок, мля…

Затем все стихло. Горский мужик досадливо покачал головой, тяжко вздохнул и пошел к себе в усадьбу, мазанув непритязательным взором по согбенной фигуре бомже-образного Шведова, ковылявшего вдоль забора в конец улицы.

А Шведов быстро сообразил: смотался к первому попавшемуся ларьку, приобрел две бутылки водки, нехитрую закусь и спустя полчаса уже вовсю приятельствовал с дядей Васей.

Тактика поведения, избранная отставным энкавэдэш-ником по отношению к соседям, только на первый взгляд казалась странной. Многого дядя Вася не требовал – каждый день по бутылочке. Горцы, не желавшие лишнего шума, предпочитали потворствовать неугомонному соседу – для них ежедневное выделение пол-литра затруднений не составляло. Пенсионный сирота, несмотря на странности характера, оказался далеко не дураком и в первый же вечер «расколол» поддельного бомжа Шведова – до обидного легко, без каких-либо психологических потуг.

– Зачем они тебе? – буднично поинтересовался дядя Вася в процессе ликвидации третьей бутылки и потыкал в сторону забора соседей. – Брать будете?

Полковник с минуту подумал, обстоятельно дожевал соленый огурец из сиротских осенних запасов и также буднично сообщил:

– Нет, не будем. Просто присмотреться надо – что за люди… Что – при ближайшем рассмотрении не похож я на бродягу?

– Когда по улице идешь – хорошо получается, – критически высказался дядя Вася. – Артист. Но говоришь не так. Уверен ты в себе, страха в тебе нет. Руки чистые у тебя, нежные, ногти не прокуренные, холеные. Вообще – сам чистый. Ты вон нагнулся за банкой с огурцами, а я тебе за ворот заглянул. А там – чистое тело.

– Расколол, – сокрушенно признал полковник. – Чекист!

– А ты как думал? – солидно выдал дядя Вася. – Всю жизнь я с ворьем возился. Через вот эти руки знаешь сколько этапов прошло? Всякие бывали, ушлые, да мытаренные – куда там! И всяк исхитрялся по-своему, чтобы попкаря обуть. С волками жить – по-волчьи выть. Но ты не переживай – сдалека ты на бомжа дюже запохаживаешь, я те отвечаю. А насчет этих, – сирота опять потыкал вилкой в сторону соседской усадьбы, – мне без разницы. Следи сколько влезет, только водочки приноси – как сегодня. Коллега как-никак. И еще: когда брать будете, скажи мне – я в погреб залезу. А то ненароком пришибет не дай боже. Жить еще хочу. Хоть старый, хоть пьяница – жить мне нравится…