Свора

– Долго вы, – пробасил Егерь. – Поел бы, да домой пошел, а то утка учуяла меня, забеспокоилась. Ну, где ваш пострел? Вот этот? Хм… тощий какой-то, хиленький. Покажи-ка оружие, а то небось ножик приволок…

– Ярослав. – Фельде прервал бубнеж отшельника. – Парень в порядке. И нож у него – что надо. Но мои люди пойдут с ним. Для подстраховки.

– Нет, – уперся рогом усач. – Это не охота, а так – баловство. Еще мамок-нянек вдогонку пошли, сопельки вытирать.

– Послушай, – не отступал доктор. – Мы можем друг другу доверять?

– Да, – подумав, ответил великан. – После того, что ты сделал – однозначно.

– Тогда скажу, как есть: Герман – не обычный человек. Он сильнее и ловче всех нас… даже тебя.

Старик хохотнул и смерил Грида насмешливым взглядом. Любой бы удивился, узнай он, что моська в два счета загрызет слона.

– Но это далось большой ценой. Слишком большой. И я не имею права рисковать им ради твоих прихотей.

– Это не прихоти! – медведем прорычал старик, встопорщив косички. – Так повелел Лес! Думаешь, я двадцать лет выживал в глуши и растил дочь благодаря прихотям? Среди тварей, заразы и безумцев, без стрекотунов, охраны и баррикад! – С каждым выплюнутым словом гигант шагал к Марку, но тот стоял, как вкопанный, лишь задирал голову, чтобы не терять глаз собеседника. – Лес дал мне все! Кров, пищу, тепло и лекарства. Принял, как равного, а взамен попросил соблюдать простые правила!

– Да как ты не понимаешь! – Герман в первый раз увидел, как Фельде орет не своим голосом, трясется и кривит губы. – Без парня Свора сожрет всех! И до тебя рано или поздно доберется!

– Свора? – Егерь фыркнул. – Ты про двуногое чудище и стайку шелудивых псов? Не буду бахвалиться и чесать языком, но эти щенки мне – не угроза. Вот мое последнее слово: пострел идет за уткой сам, или я ворочаюсь до дому. Решай.

Дрожащей рукой Марк водрузил очки на место и вкрадчиво, как несмышленому подростку, произнес:

– С твоего позволения, объясню еще раз, что стоит на кону.

– Да харэ трепаться! – не выдержал Грид. – Трещите, как бабки на торгах. Просто дайте мне гребаный меч, и я принесу вам гребаную утку!

* * *

Стальной каркас заброшки казался вырванным из иной эпохи неуместным артефактом на фоне облезлых панельных многоэтажек. От реки дохнуло холодом, солнце ушло за облака, и в сгустившейся тени от одного взгляда на паркинг становилось не по себе. Герман изо всех сил выметал с чердака мысли о том, что совсем скоро придется войти в эту древнюю обитель зла.

– Есть сижка?

– Сижка тебе не поможет, – ответил Марк, рассматривая крышу. – Вот это поможет.

Доктор протянул на морщинистой ладони пистолетик из желтого пластика.

– Что это? Игрушка?

– Тазер. Прячь, пока наш Дерсу Узала не заметил.

Парень искоса зыркнул на странную штуковину, теряясь в догадках, что это такое, и при чем тут какой-то дерсу.

– Идешь к утке, пока та не зашипит и не расправит крылья, – наставлял врач. – Наводишь тазер и жмешь на спуск. Батарея мощная, улучшенная, но электрошок птичку не убьет, а лишь оглушит. Поэтому не зевай: башку долой – и за разделку. Следов почти не останется, да и вряд ли Егерь будет их искать.

– Косячная тема. Западло.

– Не артачься. – Фельде поправил очки. – О тебе, между прочим, забочусь.

– Не-а, – хмыкнул Грид. – О себе. Пока я жив – ты на коне. Герой, авторитет и правильный пацан. Но если сдохну – с тебя свои же спросят за трупы в подвале. Так что спрячь свою пукалку, а я по чесноку все порешаю. Адью.

Он вытащил клинок из ножен, закинул на плечо и вразвалочку вошел в полумрак железобетонных сводов. Здание не успели закончить до Катастрофы, машин тут не было, зато в изобилии лежал строительный мусор: мешки с цементом высились по углам, словно огневые точки, под ногами хрустело битое стекло, потрескивали куски опалубки.

Первый этаж напоминал ангар с низким сводом и двумя рядами массивных колонн, подпиравших скованные арматурой плиты. Замкнутым пространством это не назовешь – стен нет – и все равно холодный серый склеп давил на посмевшего нарушить его покой наглеца, грозя обрушить на дерзкую букашку всю свою многотонную ярость.

Грид с порога почуял утку – чудище источало кислый запашок с тонкими нотками дохлятины. Но взять след не сумел – казалось, каждая крупинка бетона, каждая корочка ржавчины пропиталась этой вонью насквозь и навеки. Поднявшись по свернутой в спираль эстакаде, парень заметил разбросанные по полу кости – в основном, рыбьи, но попадались и останки мелких животных. Ничего похожего на человеческие скелеты не нашлось, и это вселило кроху спокойствия в подернутое инеем сердце.

Второй ярус просматривался от края до края, но Герман брел по нему, как по минному полю, едва переставляя напряженные до предела ноги и держа меч, как изготовленную для замаха биту – двумя руками, чуть отведя за право ухо.

Запах гнили усилился, но крылатая тварь не выдавала себя ни шорохом, ни криком, а ведь слух со страха обострился так, что улавливал доносящееся с улицы щелканье – кто-то из «львов» от нервов или скуки играл с затвором.