Свора

Но на отдых не было времени – сперва нужно набросать программу реабилитации. Приступить к испытаниям прямо сейчас, нахрапом – значит, отобрать у ребят и малейший шанс на выживание. Даже внешне они выглядели, как узники концлагеря, анализы же показали такие наборы патологий, что с тем же успехом можно было вколоть сыворотку младенцам. Сроки поджимали, но если удастся отвоевать хотя бы один дополнительный процент к успеху, стоит приложить ради этого столько времени и сил, сколько получится. Против псов требуется ультимативное решение, а не пушечное мясо – Свора давно доказала, что обычные люди ей так, на зубок.

– Что скажешь? – спросил Кадавр, устроившись в кресле.

Из всего персонала Технолога Фельде взял в помощники только врача «львов», и причина выбора была проста. Там, где рядовые сотрудники отступят, вспомнив этику, мораль или просто дав слабину, навидавшийся крови и смертей боец сделает так, как прикажут, даже если указ пойдет вразрез с личными убеждениями. К тому же, полевая медицина – наука особая: в ней нет места робким и сомневающимся. Когда над головой свистят пули и счет идет на секунды, думаешь не о том, как лучше для одного, а держишь в уме и поставленную задачу, и боеспособность всего отряда, а для победы любые меры справедливы и оправданы. И плевать, что раненый умрет от этих мер вскоре после стычки, главное – вернуть слабое звено в строй и не дать рассыпаться всей цепи.

– А что тут сказать? – Марк вздохнул и потер переносицу. – Лишаи, блохи, вши. Язвы, гастриты, межпозвоночные грыжи. Множественные переломы, большая часть из которых получена в детстве. Истощение, слабые суставы и всякое по мелочи. Лечили это добро, как бог на душу положит, многое пускали на самотек. Зажило – молодец, пошли осложнения… ну, не первый и не последний.

Все так, но важно помнить о сравнении. Да, рядом с ухоженными и здоровыми шуховцами пленники выглядели, как тщедушные заморыши. Но среди своих они – настоящие богатыри, сумевшие прожить столько лет, несмотря на голод, драки и болезни. Они научились существовать в условиях, в которых малыши с правильным питанием и продвинутым лечением, растущие за надежными стенами, не протянут и недели. Их уместно сопоставить с привитым и закаленным организмом, чья иммунная система привыкла во всеоружии встречать любую заразу.

– Эти дети – идеальные носители, – добавил врач. – Надо только привести их в порядок.

* * *

Ксюшу разбудил гулкий рокот в коридоре, сменившийся отборным матом. Сестра заворочалась под боком, но не проснулась – после похищения Мелочь полностью ушла в себя, не говорила ни слова и почти все время лежала ничком. Девушка поправила край пропотевшего спальника и закрыла глаза, как вдруг в замке заскрежетало.

Распахнувшаяся дверь впустила в комнату клин яркого света с расплывшимися на нем грузными тенями. Ксюша встала на колени, заслонив дрожащее тельце, и оскалилась, по привычке сжала кулак, но вместо любимой отвертки цапнула спертый воздух.

Охранники не обратили на нее никакого внимания, поставили в угол раскладушки и без единого звука удалились.

– Привет, – сказал с порога сухопарый пожилой мужчина в черном вязаном свитере под горло и халате.

Они уже успели пообщаться, когда пленницу отвели в комнату с жутким креслом, но умник болтал без умолку и наговорил столько непонятной туфты, что Ксения с трудом запомнила его имя – Марк. Доктор подошел к раскладушкам и коснулся обеих, после чего опустился на край одной из них и сцепил пальцы, с улыбкой глядя на притихших сестер.

Ксюха сперва не поняла, чего это он лыбу давит, но, обернувшись, увидела, что Маша смотрит на гостя во все огромные блестящие глаза – без страха, но со смесью опаски и любопытства, какой удостаивались все без исключения незнакомцы. Да только доктор – не просто незнакомец, он – шуховец: заклятый враг, ублюдок и садист, исколовший беднягам все руки. И пусть строил из себя доброго айболита, его подельники вели себя, как конченые вертухаи, а коль врач ими командует – значит, и сам такой же.

– Скоро принесут белье, а пока можете положить сюда спальники. – Ржавые пружины заскрипели под ладонью. – Как самочувствие? Лучше?

Девушка хотела послать его на хрен, да на том и закончить, но таблетки и уколы в самом деле помогли – и не только от ссадин и синяков, оставленных прикладами и ботинками. Но ответить гаду – значит, подчиниться, проявить покорность, принять чужие правила, чего пленница допустить не могла.

– Понимаю. – Марк опустил голову и потер большие пальцы друг о друга. – Я бы и сам молчал, как партизан, окажись в лапах крейдеров. Но вы – не крейдеры, а мы вам не враги.

Ксения молчала, сжавшись, как загнанная в угол кошка, готовая в любой удобный момент выцарапать живодеру зенки, если тот осмелится тронуть ее или Машу.

– Я, собственно, не только о здоровье узнать пришел. Мы тут кухню обустроили, чтобы вам на полу не есть, и Карине с Бананом помощь нужна – они у нас за поваров сегодня. Подсобите? Чего весь день взаперти сидеть?

– Может, потому, что вы нас заперли? – прошипели в ответ.