Своими глазами

— А расставался — так расстанься! — Главарь глотает из горла, слегка пьян. — Мужчина расстается с иллюзиями, как младенец с пеленками, как нож — с ножнами. И вот когда слетят эти заслюнявленные покровы, эти тюремные оковы с души, — клинок обнажен, отточен, блестящ, — тогда ты мужчина, и готов к жизни и действию. — Берет нож и показывает парню. — Горе тому, кто встанет у тебя на пути! — По рукоять всаживает нож сквозь доски стола…

— Ставлю свой кольт с золотой насечкой против твоего медальона, что утром ты пойдешь со мной.

Парень поспешно прячет под рубаху цепочку с медальоном.

— Не трясись: я не так глуп, чтоб брать у своих. С волков шерсть не стригут. О’кэй: мой кольт против твоей шляпы.

Парень поднимает свою рваную шляпу, вопросительно смотрит.

— Так слушай, и выплюнь соску, когда дослушаешь. Тебя обыграл в Красном Салуне шулер, ведь так? И опоил тебя! Это старый номер, не ты первый. Хозяин прииска — с ним напару, понял? Он платит ему за то, что тот поставляет ему обобранных простачков вроде тебя!

— Вот как!..

— Еще не все! А я в доле с хозяином рудника — захватываю фургоны с жалованьем его рабочих, чтоб они работали на него подольше, ведь они все должники!

— Вот ка-ак…

— Пока еще не так! А его дочь сообщает мне, когда и по какой дороге пойдет фургон!

— Врешь! Зачем это ей?

— За это я не отвергаю ее ласк, — самодовольно. — Ей взбрело в голову наставить меня на путь истинный и женить на себе. Ну, так я наставил ее на другой путь и сделал из нее то, что хотел.

— Ты негодяй!

— Теперь я сказал тебе все. Ну, так кто выиграл пари?

Парень смотрит ему в глаза, швыряет ему свою шляпу и выходит в ночь. Стоя один в ущелье:

— Ты прав. Нельзя найти пути, которого нет. Тем хуже для нас обоих…

Окружной городок, здание полиции — на стене плакат с портретом главаря, обещающий за его голову 5000. Наш парень — отлично экипирован, свеж, — спешивается, привязывает коня, входит.

Входит в кабинет командира отряда легкой кавалерии: массивный лысый сержант в синей форме:

— Что скажешь?

Парень молча швыряет на стол бумажник. Сержант поднимает брови, осматривает; удивленно-непонимающе:

— Пустой?

Парень:

— Ошибаешься. В нем пять тысяч.

— Пять тысяч?.. Так почему я их не вижу?

— Положи — увидишь.

— Что-о?! А-а… понимаю: ты знаешь, где…

— Клади пять тысяч — узнаешь и ты.

— Сначала покажи мне его голову.

— Клади пять косых. За эти деньги ты имеешь право увидеть не только голову, но и все остальное.

— Я не так любопытен… — Сержант звонит в колокольчик, входят двое солдат и встают у дверей. Сержант открывает сейф, достает пять пачек, кладет в бумажник — и кидает бумажник в сейф.

— Ну, показывай.

Парень, сержант и четверо кавалеристов сворачивают с дороги за куст. Фургон и двое с карабинами.

Парень: — Это мои ребята, сержант. Все в порядке, ребята.

В фургоне — связанный главарь. Бьется в веревках, сыпля проклятиями.

— Хотел заработать на мне, акулья душа? Так я сам на тебе заработаю, — говорит парень.

Сержант хохочет и хлопает его по плечу.

Связанного главаря втаскивают в кабинет сержанта, кидают на стул. Парень кивает своим двоим с карабинами:

— Все, ребята; сейчас я спущусь. — Они выходят.

Остаются сержант, парень, главарь, два солдата. Сержант кидает парню бумажник с пятью тысячами.

Главарь:

— Иуда!

Парень бьет его. Сержанту:

— Мне надо сказать тебе кое-что еще.

— Ну? Хочешь показать мне что-то еще?

— Да. Пусть они, — кивает на конвойных, — выйдут.

Те выходят. За дверью двое с карабинами бесшумно бьют их по голове и утаскивают в пустую комнату.

В кабинете, парень:

— Пять тысяч — маловато за предательство, правда? Но я не мелочен. — Бьет сержанта, тот падает без сознания. Парень мгновенно разрезает веревки на главаре.

Входят те двое — уже в солдатской форме, еще одну швыряют на пол. Главарь, расстегивая мундир на сержанте:

— Живей!

Они четверо, в форме, выходят из здания, вскакивают на коней и уносятся.

Один часовой у дверей — напарнику:

— Хм. Опять что-то стряслось?

— А тебе-то что? Целы — и ладно.

— Интересная закономерность: чем больше суетится полиция, тем больше почему-то преступлений.

— А ты что предлагаешь? Нельзя же перевешать всех.

— Почему? Можно хотя бы попробовать.

Вывеска над крыльцом: «Банк». Быстро входят наши четверо:

— Все на местах! В кладовой преступники. Кассир, ключи быстро!

Всеобщее замешательство, паника, кассир открывает бронированную дверь, его оглушают, выносят мешки с деньгами, швыряют в фургон у крыльца:

— Помогите, ребята, живей, сейчас здесь будут бандиты!

Сержант в кабинете, очнувшись, бьется в веревках, мычит.

Служащие бегом носят деньги в фургон.

— Скорее, скорее! Вы что, хотите, чтоб деньги достались бандитам? А?!

Один:

— Нет, что вы, сэр!

Главарь, издевательски:

— Ну и дурак! Кто считает чужие деньги — своих иметь никогда не будет. Понял?

— Да, сэр… — растерянно говорит служащий.

В кабинет сержанта заходит солдат: изумлен, освобождает его.

Банк: сверху сбегает управляющий с револьвером:

— Стой! Задержать! Это бандиты!

Пальба. Бандиты прыгают в седла, рвет с места фургон, падают тела из окон и с крыльца.

У полиции часовые флегматично прислушиваются: