Свой с чужим лицом

– Обер-лейтенант Кресс? – осведомился Шубин.

– Да, а вы кто?

– Гауптман Шпигель. Срочно на выход, обер-лейтенант. Вас хочет видеть майор Лунге. Он ранен, находится в машине, требует вас. Пошевеливайтесь, Кресс!

Дежурный офицер пулей помчался во двор, подбежал к машине и резко встал.

– Но это же!.. – начал было он, замолчал, обернулся и обнаружил пистолет, нацеленный ему в живот.

– Да, это обер-ефрейтор Граудер, ему не повезло. Садитесь за руль, Кресс, если не хотите получить пулю.

– Что происходит? – Офицер попятился, прилип к борту.

– Живо, вам сказано, не заставляйте меня ждать! Вас хочет видеть майор Лунге. Неужели не ясно? – Шубин упер ствол в дежурного и вытащил из его кобуры пистолет во избежание опасного поведения.

Страшные подозрения роились в голове растерянного офицера. Он сел за руль. Шубин обогнул капот, схватил за шиворот мертвого Граудера, выбросил из машины.

– Не дергаться! – Он вскинул пистолет. – Кресс, ведите себя благоразумно. Мне ничего не стоит отправить вас к праотцам! – Глеб забрался на заднее сиденье, приставил ствол к спине пленника. – Ведите машину, Кресс, и давайте без глупостей. Выезжаете со двора и направо. Проедем квартал и еще раз свернем направо. Дальше подскажу. Ваша жизнь в ваших руках. Вперед! Едем спокойно, не волнуясь.

Но оба страшно переживали. Ох уж эта склонность к авантюрам, доводящая порой до абсурда. Невзирая на убедительную просьбу, Кресс вел машину рывками, руки его дрожали, он вздрагивал, когда в затылок ему упирался ствол.

В Бурмихе царила суматоха. Партизаны отступили, но выстрелы продолжали греметь. По дороге пробежало отделение полностью экипированных солдат. На двух офицеров в «Кюбельвагене» они даже не глянули. Кресс инстинктивно сбросил скорость, глянул в их сторону, но металлический холодок в затылке отрезвил его, вернул к суровой реальности.

– Гауптман, вы можете толком объяснить?..

– Позднее, Кресс. Думаю, вы и сами могли бы догадаться. Сворачивайте направо.

Машина тряслась по камням, цепляла слежавшиеся сугробы. В памяти Глеба всплывали перехлесты улочек, основные дороги, ведущие к выезду. Верещагин настаивал, что самый безопасный маршрут – на юго-восток, по улице Кубовой. Там нет стационарных постов, иногда случаются разъезды, мотоциклетные патрули, но если ты удачливый, то есть шансы проскочить.

На перекрестке мелькали какие-то смутные личности. Увидев машину, они стали скидывать с плеч карабины. Один из них заступил дорогу, расставил ноги.

Обер-лейтенант нервно рассмеялся. Мол, вот вы и получили, наглый похититель германских офицеров!

– Ни звука, Кресс, вперед! Ваша смерть уже здесь, – сказал Шубин, привстал и начал грязно ругаться по-немецки, хотя с превеликим удовольствием сделал бы это по-русски.

Фары осветили фигуру в расстегнутом полушубке, светлую повязку на рукаве. Доброй вам ночи, господа полицейские!

– Эй, уйти с дорога, быстро! – Глеб изображал ломаный русский язык. – Германский разведка, абвер!

Мелькали огни фонарей, вырывали из мрака офицерскую униформу, бледные лица. Полицейский попятился с проезжей части, неуклюже отдал честь.

Дорога свернула вправо. Дальше они ехали без приключений, хотя руки обер-лейтенанта срывались с руля. Несколько раз он явно порывался направить машину в сугроб, а Глеб был на грани того, чтобы выстрелить.

Каким-то чудом они покинули городок! Мотоциклетный патруль, завидев офицерские фуражки, не стал останавливать машину.

Вскоре дорога погрузилась в лес. К счастью, она была расчищена. Фары освещали бугристые сосны, проезжую часть, продавленную колесами.

Лес оборвался, образовалась развилка.

– Влево! – скомандовал Шубин.

Из полумрака выплывали холмы, на одном из них смутно выделялся ориентир – вышка заброшенной метеостанции. Дорога снова сворачивала, уходила не туда. Глеб приказал немцу остановить машину, выпрыгнул наружу.

Тут обер-лейтенант вдруг проявил наказуемую резвость, попытался схватиться за пистолет, который Шубин держал в руке, но не успел. Глеб ударил его в челюсть, потом отвесил звонкую оплеуху, для порядка влепил в живот. Кресс откинулся на борт автомобиля, жалобно стонал. Потом его рвало, а Шубин мялся рядом и снисходительно похлопывал немца по спине.

– Кто вы? – прохрипел тот. – Какого дьявола вам от меня нужно?

– Терпение, мой друг. Не будем забегать вперед, договорились? Автомобильную поездку мы уже совершили, теперь немного прогуляемся. Учтите, герр Кресс, если станете плохо себя вести, то пожалеете об этом. На смерть раньше времени не рассчитывайте. Буду бить больно и жестоко, вышибу зубы, сверну нос, раскрошу челюсть. Ну и все такое, дальше сами представьте. Идти вам все равно придется, так что взываю к вашему благоразумию. Не повторяйте попыток отобрать у меня пистолет. Это не пройдет.

Они брели по колено в снегу, ноги у них отнимались. Немец на что-то надеялся, постоянно озирался. Небо светлело неохотно, словно кто-то заставлял его это делать.