Свой дракон

«Боюсь, что поздно».

Ощущение мысленного присутствия шамана внезапно пропало. Обиделся? Ну и пусть! Ничего нельзя изменить, и окружающим останется только принять эти перемены.

«Авест, мальчик мой…» – Надо же, вернулся!

«Да, Старый…» – внезапно навалились усталость и опустошение.

«Я поговорил с твоим отцом. Он требует объяснений».

«Скажи ему, что у меня появился свой человек».

«Что? Ты с ума сошел? Как ты смог это допустить? Ты разве не знаешь, чем это грозит?»

«Я знаю, что так было в прошлом, но потом драконы почему-то отказались от этой связи».

«Да, и эта связь сделала нас такими, какие мы сейчас. Шаманы хранят знания о том, что именно это пробудило наш разум… Но люди живут так мало! Через пятьдесят лет твой человек состарится и умрет, а ты все еще будешь молод и крепок телом и духом… И останешься безутешен до конца своих дней! Подумай, тебе это надо?»

Теплая рука на плече. Чужое взволнованное дыхание обжигает щеку. Пусть всего через полвека это исчезнет, но сейчас они вместе.

«Да!»

– Авест? Все в порядке? Ты с кем сейчас разговаривал?

– С шаманом нашего племени, моим учителем. – Отпираться теперь было бессмысленно.

– И что он сказал?

– Что бы он ни сказал, я решение принял.

Он произнес эти слова таким тоном, что Готик похолодел. В душе шевельнулось сомнение: может быть, не стоит? Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.

– И какое? – все-таки спросил он.

Вместо ответа Авест взял его за плечи, развернул к себе и уставился в глаза человека своими янтарными очами с вертикальными черточками зрачков. Взгляды встретились – и все стало понятно без слов.

«Сын?»

«Отец?..» – Дракон моргнул, ослабляя контакт.

«Старый мне рассказал… Это правда?»

Рядом придушенно пискнул человек, краем сознания ощутив присутствие еще одного мощного разума. Но сил на то, чтобы полностью закрыться от него, не было – как и желания, впрочем.

«Отец, тебе меня не переубедить! У меня появился свой человек! Мой всадник. Я… между нами теперь нерушимая связь».

«Ты все-таки это сделал? Но как тебе это удалось?»

В мысленном голосе Хуррака не было и намека на гнев, только гордость и восхищение.

«Ты не сердишься на меня?»

«Ты все-таки это сделал!.. Авест, уже несколько столетий не происходило ничего подобного. Я горжусь тобой, сын! Ты смог совершить то, что до тебя не удавалось никому. Я не зря возлагал на тебя особые надежды. А на Старого не обижайся. Он до сих пор не может забыть потерю».

«У него тоже… кто-то был?» – Озарение было подобно удару кнута.

«Да. Отец моей матери. Старый тогда не дал его убить. А одиннадцать лет спустя его человек ушел. К людям. И не вернулся. Старый знает, что он умер – если вы расстанетесь навсегда, вы все равно будете чувствовать друг друга. Старый чувствовал. И ему до сих пор больно. Не сердись! И постарайся уцелеть».

Ощущение чужого присутствия ушло. Они снова были вдвоем против целого мира, но теперь это почему-то не пугало.

– Какие будут предложения? – поинтересовался Готик.

– Я есть хочу, – признался Авест. – Ты не мог бы…

– Не мог бы – что? – фыркнул юноша. – Уж не хочешь ли ты сказать, что теперь раз ты – мой дракон, то я должен заботиться о тебе и кормить, как домашнее животное?

Воображение подсунуло милую картинку: дракончик, словно ручной хорек, свернулся калачиком на подстилке у камина. Рядом прыснул от смеха горец, без труда «подсмотрев» мысли друга.

– Нет, не ты, а сервы, – успокоил он. – В конце концов, это же их долг – кормить благородных господ.

– Это ты – благородный господин? – делано удивился Готик.