Свой - чужой

И сегодня остатки этих двух тенденций бытуют в нашей практике, в нашей философии и стремятся сейчас соединиться для выработки интегрального поведенческого модуса. Интереснее всего, что Коммунистическая партия России сама не осознает своей роли и миссии. Партия Зюганова – тот удивительный плацдарм, на который я и мои многие друзья смотрим с мистической надеждой. Это политическая платформа, пускай униженная, разгромленная, лишенная политической культуры, но, с одной стороны, сохранившая в себе организационный ген, пафос вот этого авангардного конструирования мира, а с другой – будучи очень русской, несущей в себе русское мессианство, даже русский мистицизм. В недрах этой русской компартии складывается некоторая реторта, где возможен интеллектуальный синтез.

Интересно узнать у вас, человека достаточно противоречивого, потому что все, что вы сказали, – это как бы целая анфилада противоречий: вы антисталинист, но обожаете сталинскую школу, вы антидиктатор, но такое насилие над историей можно сделать только через дыбу, – как вы смотрите на возможность синтеза этих двух начал?

А.З. Вы воспринимаете все происходящее с точки зрения эмоционально-человеческой. Это совершенно другой подход к происходящему. Я на своем опыте убедился в том, что мой подход иной. Я откликался на национальные проблемы как человек, родившийся в 1922 году, когда для нас не было проблемы национальности, когда в стране создавалось человеческое общество, в котором национальность не играла никакой роли.

Когда началась «холодная война», стали искусственно раздувать национальные различия. Этот элемент искусственности я никогда не принимал во внимание. И в рамках социологических войн его нельзя принимать во внимание, его не учтешь никогда. И с тем, о чем вы говорили, я тоже никогда не считался. Это тоже научно учитываемый элемент. Его можно отнести к мистике истории: Сталин поставил людей в тупик, и когда кажется, что все рассчитали, бах! – в действительности получается вроде все по-другому.

Эти различные тенденции и направления, о которых вы говорили, – серьезные факторы, и они будут работать, они уже сейчас работают и, может быть, когда-нибудь скажут свое решающее слово. Но есть такая вещь – ФАКТОР ВРЕМЕНИ. Это то, что не принимает во внимание никто. Я об этом говорю, но меня никто не хочет слушать, потому что если принять его во внимание, то надо просто пойти на кладбище и закопаться.

Я бы хотел эту мысль пояснить – не как элемент моей идеологии, а как элемент научной концепции или на научную концепцию претендующий. Если допустить на минуту, что то, что мы сейчас имеем в мире, сохраняется как угодно долго и Россия имеет возможность эволюционировать столетиями, я бы отказался от того, что говорю. Но дело все в том, что такое обличение не имеет реальных оснований. У нас нет этого времени, у нас реально существует мировое общество. «Холодная война» – это реальность. Это аксиома, основа основ. Нужно понять, что это была война, в которой нас просто разгромили.

Нас разгромили идейно. Тот идейный разброд, который имеет место, был запланирован еще в 40-е годы. Я изучаю все материалы «холодной войны»: это же сотни учреждений и десятки, сотни тысяч людей. На наше разрушение были потрачены триллионы долларов. Педантично велась работа, и я сам стал объектом этой «холодной войны».