Свой — чужой

— За Дениса не переживай, он свою компенсацию еще возьмет, это мы покумекаем… Насчет мертвых: у Оси-покойника никого не было, а об остальных позаботились. Ну а по поводу того, что ты мной торгуешь, — так я тебе сам лицензию выписал… Да и не продал ты меня еще пока, только договорился… Так ведь?

— Так, — кивнул Штукин, чуть не вздрогнув от последней фразы.

Александр Сергеевич, однако, ничего не заметил:

— Ну, вот и не гоняй. Возьмешь эти бабки — на обзаведение. Ничего. Нехай платит, тварь. Не обеднеет. Пока. А там — посмотрим. Давай, Валера, отдыхай и занимайся текущими делами у Дениса. А через несколько дней я сам тебя найду — и будем смотреть, как жить дальше.

Юнгеров протянул Штукину руку для прощания. Валера ответил на рукопожатие и пошел искать выход из огромного особняка…

Домой к себе Штукин приехал уже очень поздно. Он заварил чай, сделал себе большой бутерброд с сыром и колбасой и присел за кухонный стол. Жуя бутерброд и запивая его горячим чаем, Валерка не переставал думать о том, что случайно подслушал в доме Юнгерова: «…Два миллиона долларов… Это же сумасшедшие деньги… „Остров сокровищ“ какой-то, и я случайно увидел пиратскую карту. Нет, смех смехом, а если бы я был налетчиком, то ничего не стоило бы эти „лимоны“ взять. Я знаю время и практически знаю место. Время — послезавтра, в 16.00. Место — „у Вадика в пушкинском офисе“… Вадик — это Вадим Колесов, школьный друг Юнгерова, капиталист и финансист их империи. Узнать адрес его пушкинского офиса — говно вопрос — завтра под залегендированным предлогом спрошу у Дениса — и все дела… И — теоретически можно организовать налет. Делов-то… Народу там будет мало, пригород все-таки… У Крылова и Рахимова — по стволу, но они нападения не ожидают, так что, если грамотно зайти с двух сторон — они свои плетки и вытащить не успеют… Да, был бы я налетчиком и имел бы двух-трех лихих корешей с железом — плакали бы ваши „лимоны“, гражданин Юнгеров… Вот бы Гамерник порадовался!..»

Штукин внезапно поперхнулся горячим чаем, долго откашливался, а потом положил недоеденный бутерброд на тарелку и достал сигареты. Когда он подумал о Гамернике, в голове что-то щелкнуло, и сама собой вдруг выстроилась красивая комбинация — мат в три хода…

Валера закурил, запустил пятерню себе в волосы и продолжил мысленный разговор с самим собой: «Так-так-так… Интересное домино складывается… Если я сливаю Гамернику информацию про два „лимона“ — он ведется? Скорее всего, что ведется. Если поверит — то поведется. Я предлагаю Гамернику устроить налет на Крылова с Рахимовым. Кому Гамерник сможет поручить такую акцию? Ну не своей же дебильной службе безопасности! Только „лифтерам“. Других у него наверняка нет. Стрелков никогда не бывает много, что ни говори, а профессия хлопотная и дефицитная… Мы идем на дело вместе, Крылова с Рахимовым я предупреждаю, и мы вяжем пацанов с поличным, с оружием, с говном-пирогом… И не кто-нибудь их вяжет, а Крылов с Рахимовым, да еще с учетом того, что на них же и напасть хотели… Тут — все. Тут пацаны расскажут все… и про расстрел в лифте тоже. И я бы все сказал в этих лапах. В итоге: деньги целы, Гамерник в кровавом говне, а я весь расписной…

Да после такого и в Москву не понадобится эти бабки отволакивать…»

Валерка нервно ерошил волосы, не замечая, что сигарета в пепельнице уже догорела до самого фильтра, и думал, думал, думал… Нет, кое-какие слабые стороны в только что придуманной комбинации он, конечно, видел… Например, совершенно непонятно было, как объясняться с Ильюхиным, если все сложится удачно. С Виталием Петровичем, конечно, не избежать неприятного разговора. Но на руках будут и козыри — раскрытый убой в лифте… А победителей, как известно, не судят. И всегда можно будет сказать, что просто технической возможности предупредить не было… Хотя Ильюхин, конечно, не мопс, он все поймет. Он сразу глянет в корень и спросит: почему Штукин не рассказал об эпопее внедрения к Гамернику…