Свой — чужой

— Я знаю, что он заказчик той стрельбы. Более того, я надеюсь разузнать кое-какие подробности о тех ребятах, которых он послал. Не настолько точные, чтоб знать их данные и место обитания, но достаточные, чтобы в грамотном разговоре очень сильно насторожить… И я приду к Гамернику не как от себя лично, а как от группы сотрудников уголовного розыска. И приду я просить немножко денег — не очень большую сумму, в пределах разумного. Причем денег не за то, что его не будут сажать, — его ведь не посадишь, и он это знает. Денег я попрошу для того, чтобы оперативная информация о его причастности к стрельбе не стала достоянием всеобщим, вплоть до журналистов. Ведь, по идее, в Интернет сегодня можно скинуть не байки, а конкретику. Вплоть до копий документов. Или — хорошо сделанные подделки под истинные документы… При таком раскладе имя его через пару месяцев может стать настоящим брендом… Я подробно объясню ему, как проходят оперативные общения, заслушивания. Что такое постоянные задания на НН и ПТП. Он поймет, сколько это может отнять душевных сил…

— Зачем? — перебил Юнгеров, по-прежнему не оборачиваясь. — Цель?

— Ну, хотя бы снятие его реакции — это уже достаточно интересно. Допустим, я верю оперативной информации, что это именно он стрельбу организовал, но… Одно дело — верить, другое — самому почувствовать… Это очень важно — иметь личное ощущение…

— А почему он тебя начнет слушать? — Александр Сергеевич по-прежнему смотрел в окно, но в голосе его уже начали прорезаться нотки заинтересованности.

Штукин не выдержал, вскочил из-за стола, оперся на спинку стула локтем и сказал, глядя Юнгерову в затылок:

— Открытость. Простота. Энергия. Быстрые и точные ответы на мелкие вопросы.

Юнгеров обернулся:

— Это все — потом. А с чего ты взял, что он вообще разговаривать с тобой начнет? Его охрана может не дать тебе… проявить открытость и простоту.

Валерка достал сигарету и вопросительно глянул на Александра Сергеевича. Тот разрешающе махнул рукой:

— Кури, кури…

Штукин закурил и спокойно объяснил, как он планирует заинтересовать Гамерника:

— А я ему скажу, что я — один из двух недобитков из лифта. И еще — не стану скрывать, что работаю у вас, поскольку после той стрельбы из розыска меня турнули. В такой ситуации он не сможет не заинтересоваться, если, конечно, не по уши деревянный. Он заинтересуется, начнет вопросы задавать…

— Обо мне тоже? — сразу ухватил суть Юнгеров.

Валерка кивнул:

— Если до этого дойдет — конечно. И я ему буду правдиво на них отвечать. Да я ему расскажу все, вплоть до подробностей, о мебели и о привычках вашей челяди. Захочет — расскажу про ваши привычки, замашки, разговоры. Вплоть до разговоров о нем. Вы подумайте, Александр Сергеевич, ведь такая правда выглядит всегда очень впечатляюще и искренне, но она абсолютно неопасна, так как особого практического значения не имеет.

— Да? — поиграл бровями Юнгеров. — Ты уверен?

Штукин даже руками всплеснул и не заметил этого:

— Конечно! Ну… Вот жена: изменила мужу. Он об этом узнал. Но вдруг ему приносят видео. Как ее пялят в автомашине. И муж точно разводится. А почему же точно? Ведь он все знал и до видеопленки… Знал? Знал, что изменила, то есть стояла, голубушка, где-то раком. Где-то, казалось бы — какая разница, в постели или в автомобиле? А выясняется, что разница есть. Так устроен человек. Ему трудно отказаться смотреть эту пленку, хотя, по большому счету, он не увидит там того, чего не знает…

Юнгеров посмотрел на Валерку с интересом и даже некоторым удивлением:

— Да ты, брат, психолог… И философ!

— Философ, — усмехнулся в ответ Штукин.

Александр Сергеевич походил вдоль стола туда-сюда и задал новый вопрос:

— А твои мотивы?

— Бизнес. Очень простые мотивы — снять с дяди немного денег, тем более что я имею на это моральное право — как недобитый им же.

— А как ты его нашел?

— Ну, во-первых, вы сами говорите, что все его офисы известны. А во-вторых, я опять могу сказать правду — как случайно увидел его в книжном магазине и довел до офиса. Так и скажу.

Юнгеров задумчиво поскреб небритый подбородок пальцами:

— А как ты его опознал?

У Валеры был готов ответ и на этот вопрос:

— Опять скажу правду — что его рожу видел у вас на столе — в рамке. Вы фотографию из Интернета вытащили и на нее любуетесь.

Александр Сергеевич машинально кивнул и подумал, что лично его именно эта деталь и убедила бы… Он снова прошелся вдоль стола, затем резко остановился:

— Ну а в чем же будет ложь?

— В том, что у нас не было с вами этого разговора. — Штукин отреагировал мгновенно, будто давно ждал именно этого вопроса. — И еще в моем отношении к вам.

— А какое у тебя отношение?

Валера усмехнулся: