Своеволие философии

Некоторые считают, что выступления Жижека ближе по жанру к стендапу (stand-up comedy), чем к жанрам научного или публицистического доклада. Во многом с этим можно согласиться: если Жижек выступает со спичем на сорок минут, то можно быть уверенным, что первые двадцать у него уйдут на анекдоты, связанные с сексуальной тематикой, а вторые – на теоретический комментарий к ним, который, правда, тоже будет наполовину состоять из анекдотов, провокаций и шуток. Отсюда вопросы, закономерно возникающие у любого, кто немного знаком с творчеством словенского философа: не попадает ли он в своих перформансах на свою же удочку, когда опыт критики капитализма оборачивается тем самым производством потребления (развлечений), которое является ее объектом? Не скрывается ли под маской леворадикального теоретика невольный заложник индустрии масс-медиа – одного из ярких аспектов культуры позднего капитализма?

Борис Подорога

Вариации избытка 255

Парадокс удовольствия (Lustgewinn)

Жак Лакан начинает одиннадцатую неделю семинаров Les non-dupes errant (1973–1974) с прямого вопроса, адресованного самому себе: «что это было, что присутствующий здесь Лакан открыл?». Он отвечает: «похоже на то, что обусловливает происходящее: объект a»256. Таким образом это «не желание, которое есть желание Другого», «бессознательное, структурированное как язык», «не сексуальные отношения» или еще что-то из списка обычных подозреваемых: Лакан сразу же подчеркивает, что его выбор – это не выбор среди других возможных выборов, но определенный выбор.

Объект a имеет долгую историю в лакановском учении; его предваряют десятки систематических отсылок к товарному анализу в «Капитале» Маркса. Но несомненно эта отсылка к Марксу, а именно, к марксовскому понятию прибавочной стоимости (Mehrwert) позволяет Лакану раскрыть «зрелое» понятие объект a (objet a) в качестве понятия прибавочного наслаждения (plus-de-jouir, Mehrlust): главной темой, пронизывающей все его отсылки к марксовскому товарному анализу, является структурная гомология между марксовской прибавочной стоимостью и тем, что Лакан окрестил прибавочным (избыточным) наслаждением, феноменом, который Фрейд называет Lustgewinn, «получением удовольствия», обозначающим не просто усиление удовольствия, но дополнительное удовольствие, которое производится самим формальным смещением в попытке субъекта получить его. Вспомним пьесу Брехта Ме-Ти, в которой история революционных движений в Европе перенесена в воображаемый Китай (Троцкий становится То-цзы и т. д.): отсылка псевдокитайских имен к их европейским оригиналам («Ага, То-цзы – это Троцкий!») делает текст намного более увлекательным – стоит только представить, как много бы потерял Ме-Ти, если бы он был написан в качестве прямого сообщения о европейской истории. Или – самый простой пример – насколько усиливается процесс соблазнения с помощью хитрых намеков, ложных отказов и т. д.: эти обходные маневры не просто культурные условности или сублимации, циркулирующие вокруг некоего невыносимого Реального – это невыносимое Реальное ретроактивно конституировано через обходные пути; «в себе» оно остается фикцией.