Свинцовые сумерки

Шубин, не обращая внимания на боль от осколков, на ощупь полз вдоль насыпи в сторону второго вагона. Руки нашли сначала проволоку, а уже она привела его к взрывателю. Капитан нащупал ручку и крутанул ее со всей силы, умоляя про себя: «Ну, давай же, давай, сработай!» Разряд прошел по проволоке и поджег шашки, одна за другой они грохнули оглушающим взрывом. Насыпь взметнулась вверх высокими черными фонтанами из вагонов и земли. Глеб упал на землю, вжался лицом в траву, чтобы хоть немного остудить боль. Глаза, лоб, щеки горели, опаленные пожарищем, кусок проволоки оказался слишком коротким, и он попал в опасную близость к взрывам. И тут же разведчик вскрикнул от боли – тяжелый кусок крыши рухнул прямо на него, распарывая острыми краями икры ног. Со стоном Шубин отполз в сторону, спасаясь от последствий взрыва – смертельных осколков, частей металлических стен вагонов, которые, раскаленные, летели во все стороны и превращали все живое в мертвое. Он слышал и ликовал, несмотря на жгучую боль в ногах, которая усиливалась с каждой секундой. Даже сквозь грохот железа и вой пламени доносились крики умирающих офицеров внутри вагонов. Они горели заживо под грудами раскаленного металла и горящего дерева. Как и тысячи невинных жертв, теперь они умирали в муках, страдая и корчась от боли.

Шубин, хоть и понимал, что надо как можно быстрее уходить от пылающего состава, все же разрешил себе на несколько секунд раскинуться на траве и с удовлетворением вдохнуть горячий, полный терпкого смрада воздух: он сделал это, он уничтожил офицеров штаба! Отомстил за всех, кто пострадал от рук фашистов!

Глава 11

Торжествовать долго не было времени, Шубин помнил о строгом приказе штаба – покинуть квадрат и вернуться назад на советскую территорию. Если бы не его самостоятельное решение взорвать штабной вагон с командованием немецкой части, то сейчас разведчик уже подбирался бы к месту перехода границ – нейтральной земле. Сейчас все его планы были нарушены, хотя капитан разведки ни секунды не жалел о своем поступке. Он сделал то, что велело ему сердце, его совесть.

Надо было поторапливаться – еще час или два до рассвета, когда он сможет под прикрытием темноты добраться к своим. Глеб попытался встать с земли, но ноги вдруг перестали его слушаться – икры пронзила страшная боль. Он сжал зубы, с трудом выпрямился и тут же снова упал в траву. По рельсам неслась дрезина с четырьмя эсэсовцами. Едва прозвучали взрывы, ближайший патруль на станции кинулся на помощь командирам, но застал на месте состава лишь пылающий костер и раскуроченное железнодорожное полотно. Автоматчики тут же стали кружить вокруг места взрыва, выискивая виновника произошедшего. Глеб затаился в траве, понимая, что он получил ранение в ноги и убежать от патруля сейчас не сможет. Ему остается только сражаться до последней пули в пистолете, там пять патронов – их хватит на всех четырех. Он подумал было, что последнюю пустит себе в висок, чтобы не страдать под пытками в гестапо. И тут же мысленно показал кукиш немецким солдатам и Гитлеру: «Не дождетесь, вытерплю, все выстою! До победы доживу!»

Автоматчики внимательно обходили кругами поле перед насыпью, постепенно приближаясь к Глебу. И он решился, нельзя терять ни минуты, надо действовать, чтобы сработал фактор неожиданности. Он поймал в прицел одну из фигур, затянутую в зелено-серую форму, и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, немец, как подкошенный, упал в траву. Двое из его напарников кинулись к убитому, а четвертый присел и перебежкой двинулся в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Шубин уже был готов, он лежал со взведенным курком. Огонь! Второй автоматчик взмахнул руками и упал навзничь, держась за бок, куда вошла пуля. Остальные двое легли на землю, прячась от метких пуль советского разведчика. Они осторожно подняли головы, осматриваясь и выискивая нападающего, но Шубин в этот момент затих. Он принял решение не уползать от противников, они все равно быстрее и нагонят его за пару шагов, а наоборот, действовать на опережение. Он, стиснув зубы, пополз осторожными движениями к тому месту, где затаились два эсэсовца. Но его старания заметили, он расслышал два голоса и шуршание травы. Немцам надоело прятаться, и они решили рискнуть, чтобы проверить, почему не стреляет взрывник. Тогда Глеб поспешно сунул руку с пистолетом под грудь так, чтобы не было видно оружия и притворился мертвым. Совсем близко раздался шепот двух солдат:

– Он мертвый?

– Кажется, да. Иди ты, проверь.

– Проверяй сам. Он чуть не подстрелил меня, снайпер. Он мертв, посмотри, рядом с ногами море крови.

– Пошли вместе, я не позволю тебе отсиживаться в кустах.

– Черт с тобой, – поднялся заросший почти до самых глаз рыжей щетиной солдат и подтолкнул своего напарника вперед.

Тот с неудовольствием дернул рукой, но все-таки шагнул к неподвижному телу и пнул со всей силы Шубина в бок. А сам прошептал товарищу:

– Черт, это немецкий офицер. А если это из поезда, штабной? Это мы его убили?