Связующее звено

— Ты ведь знаешь, что информация о главе Третьего отделения секретна.

— И, если я прямо сейчас вдруг скажу тебе, кто это, ты должен будешь застрелить меня и застрелиться сам? — ухмыльнулся я, наблюдая за результатом:

— Нет, — задумавшись, ответил Трубецкой. — Но это определенно будет иметь кое-какие последствия. Ведь нельзя выдать тайну, которой не знаешь.

— Хороший принцип. Но что насчет денег? Я до сих пор очень мало знаю о вашем мире и слышал лишь о том, что рабочий получает что-то около двухсот рублей в месяц. Виктория призналась... нет, личные данные я тебе говорить не буду. На приисках у Новикова люди получали около тысячи в месяц. То есть, вполне логичные суммы. Но без золота.

— И это понятно, — кивнул Трубецкой. — Золотыми червонцами у нас расплачиваются редко. И пользуются тоже нечасто. Ты же наложил руки на деньги графа Апраксина? Я знаю, что основная масса денег там — пятитысячные банкноты. И, думаю, что ты слышал об ограничениях?

— Не каждый такими сможет расплатиться, — ответил я.

— Именно. Но это эффективно. Одна бумажка стоит пяти золотых червонцев. Несколько граммов против почти ста с лишком грамм металла. Разница в хранении и использовании. И вместо зарплаты их не дают никому, — тут он помолчал немного, — но, признаюсь, я тоже не знаю всех случаев, так что...

— Пока мы болтаем, во-первых, не продвинулись ни на шаг, — я отошел от забора, — во-вторых, нас уже прилично снегом замело, — пришлось сбросить с плеч немного, — но ответ лежит здесь.

— В твоем сгоревшем доме, — недоверчиво констатировал факт шпион. — Что в нем такого?

— Не в самом доме. В подвале, — я развернулся лицом к развалинам и принялся выискивать место, откуда можно было бы пройти до отверстия, оставшегося вместо лестницы.

Каркасный дом не сгорел дотла, но и вид его явно говорил о том, что дом никто не пытался потушить. Действовало стандартное правило — пускай догорает.

Сухие деревяшки, обилие мебели и синтетики внутри вместе с парой огненных коктейлей превратили мой дом в факел за считанные минуты. Вполне вероятно, что пожарных никто и не вызывал.

Я обошел дом по кругу. На месте, где когда-то была гостиная, остатки крыши лежали на самой земле. Погнутый металл обгорел, где-то с него слезла краска.

Лестница располагалась ближе к боковой стороне дома, но там образовалась непонятной прочности конструкция из бруса, которая могла обвалиться в любой момент. Или она все же была довольно прочной?

Я снял пальто и принялся протискиваться в каркас. Подвал почти не пострадал — и обгорела только верхняя ступенька, тогда как все остальное сохранило прежний облик.

Найти остатки монет было несложно. Я вытряхнул все, что было, в карман брюк и выбрался наверх, позвякивая золотом.

— Догадываешься, кто дал мне это? — я протянул монету Трубецкому. — По крайней мере скажи, что они настоящие?

— Настоящие, — ответил шпион. — Чеканка и все остальные параметры совпадают. Это настоящий золотой червонец. Едва ли тебе их дала Анна-Мария.

— Подбельский, — сообщил я, не в силах больше держать тайну о человеке, которого обвинял во всем происходящем. — Пока что я не понимаю, чего он хочет, не знаю, как он действует, но то, что он использует все Третье отделение не по прямому назначению — в этом я уверен полностью.

— Не может быть...

— Как и в том, что он собирает огромное количество ресурсов. Золото, которое захватил Тарас. Прииски в Вельске, которыми занимался я — и теперь я уверен, что все это едва ли идет на пользу Империи. А эти маленькие кругляши, что он дал мне «за помощь» — не те ли самые украденные червонцы?

— Мы проверим это, когда вернемся, — Трубецкой вернул мне червонец. — Можешь мне доверять.

Я кивнул. В создавшейся ситуации лучшим решением было бы не доверять никому.

Глава 15. Оторванное звено

Монет было достаточно, и я решил разложить их по разным местам. Одну убрал в ботинок — толстая подошва и плотная стелька сглаживали углы, и я не испытывал никакого неудобства, когда ходил с монетой под пяткой.

Вторую вложил во внутренний карман пальто, третью оставил в бардачке автомобиля. Одним словом — разложил их так, чтобы не потерять и остаться минимум при одном доказательстве вины Подбельского.

Да, шпион ничего конкретного не сказал — но и я не доверял ему, как раньше. Слишком интересно все складывалось. Он то появлялся, то пропадал. А потом возникал в те моменты, когда меньше всего этого ждешь.

Я не подозревал его во всех грехах, но думал, что он мог быть связан со всей ситуацией. При этом я не жалел, что признался — в худшем случае он и так все знает. А в лучшем — сможет помочь мне, если переступит через свои должностные обязанности.

Мы уже давно отъехали от дома, и я молчал слишком долго, чтобы это выглядело обычным, и потому завел разговор.

— Так что за дело, в котором я тебе оказался так нужен?

— Полагается помощник для дела. Это мог быть и не ты, — ответил шпион. — Но раз так сложилось, очень подозрительно для тебя — ты просто мне поможешь. Проследишь, проконтролируешь обмен.