Святы и прокляты

Той самой роковой ночью, когда начал греметь гром и небо расчертила первая молния, Николаус велел всем встать напротив черты с поднятыми крестами и дружно петь. Они все опустились на колени, умоляя Господа, чтобы тот открыл ворота.

Урсула первой увидела белую яркую молнию, которая вдруг ударила в торчащую выше других башенку, и та мгновенно запылала. Младшие дети восторженно завизжали, мстительно потрясая в воздухе кулачками, старшие пытались заглушить их громким пением. Было видно, как над стеной взметнулось пламя, повалил дым, и это было здорово! Все поздравляли Николауса, смеялись и веселились, представляя мечущихся с вёдрами да катками людей. Но их злорадство тут же было наказано проливным дождём, крестоносцы порядком вымокли, сразу же сделавшись кроткими и покорными судьбе.

Убегая от дождя в белый шатёр, Николаус на ходу хулил своё воинство за недостойное Божьих рыцарей поведение. Но из-за шума его слова мало кто сумел разобрать. Теперь все липли к деревьям, в надежде хоть сколько-нибудь укрыться от небесной справедливости. Хотя, ведь там — за стенами города, Господь в милости своей не желал ужасной гибели от огня детям Ойпена. Ведь они тоже были невинными и не отвечали за то, что их родители и соседи отринули Господа, отказав в помощи его посланникам. Так что, всё по справедливости.

Утром, когда солнышко только-только начало подниматься на небо, ворота Ойпена распахнулись, словно сами собой. Лучшие люди города в своих самых красивых одеждах вышли навстречу Христову воинству, неся корзины с хлебами и засахаренными яблоками, умоляя простить их, войти в город, где с ночи уже готовился пир на весь мир. Вскоре тут же, у некогда запретной черты, были расстелены белые полотна, на которых появились разнообразные яства.

Всех идущих за Николаусом детей не удалось бы расположить даже на центральной площади у ратуши. Тем не менее в тот день для них было сделано всё, о чём они только могли мечтать. Многие получили новую обувь и одежду, мешки с продовольствием загрузили на телегу с крестом. Все апостолы во главе с Николаусом и доверенными монахами удостоились обеда у губернатора, а Павел ухитрился пристроить по разным домам три десятка малышей, что, по мнению Николауса, было совсем излишним, так как после недельной остановки дети вполне отдохнули и могли бы теперь двинуться в путь с новыми силами.

Апостол выслушал наставления, низко опустив голову, а на следующий день после того, как мирное воинство вновь покинуло город и самые маленькие снова запросились на ручки, в семье бездетного лесника произошло чудо. Господь ответил на его страстную молитву о детях, наградив старого вдовца сразу же десятью сопляками мал мала меньше! Причём самый крошечный родился накануне.

Павел доставил на закорках юную роженицу с малышом к лесничему, ошалевшему от свалившегося на него счастья, и предложил считать, что Господь в своей доброте решил сделать старика в один день не только отцом, но и дедом. После того как Создатель наказал жителей Ойпена, в святость миссии Николауса и апостолов поверили решительно все. Так что лесничий выслушал с придурковатой улыбкой пояснения Павла, а после усадил его выпить за это дело, поручив детям накрывать на стол, дабы отметить такое великое событие.

А вёрткая пигалица Урсула ещё долго рассказывала, будто бы углядела не только молнию на небе, но и бросившего её золотоволосого безбородого Бога. Хотя, судя по описанию, скорее всего, это был всего лишь ангел.

Глава 22 КРОВНИК

На следующий день после гадания Анна не присоединилась к утренней трапезе, хоть и чувствовала себя многим лучше. Она отправилась на прогулку по городу вместе с хозяином замка, который посчитал, что девочке для скорейшего выздоровления необходим свежий воздух.

В новом платье, с кошельком, полным приготовленных для милостыни монет, Анна посетила церковь, щедро раздав всё, что у неё имелось, и чуть не заплакала, увидав торговку засахаренными яблоками, которые обожал её брат. Тут же была куплена вся корзина, девочка щебетала точно весенняя птичка, когда вдруг неожиданно перед ней возник тот, кого она никак не ожидала встретить в этих краях — их семейный враг — жестокий кровник!

Между ними была только крохотная площадь с колодцем. Секунду голубые испуганные глаза Анны смотрели в почти чёрные глаза Себастьяно Малабранки. Кровник сглотнул и, отпихнув проходившего мимо разносчика сушёной рыбы, вытащил меч из ножен.

В следующее мгновение граф Гансало Манупелло учтиво подал девочке руку и, усадив её в карету с гербом, сам легко взлетел в седло стоящей рядом лошади. Кучер щёлкнул хлыстом, и Анна успела только увидеть искажённое злобой лицо убийцы своего отца, которому едва удалось приложиться по дверце кареты кулаком.