Свеча Хрофта

Хрофт не ответил. Он просто протянул ей руку ладонью вверх. На этой широкой, грубой ладони воина виднелись две алых полосы — след ножа ангханской воительницы. Они уже должны были зажить, затянуться, как затягивались на теле Древнего Бога и более серьезные раны. Но порезы оставались свежими, из них еще сочилась кровь.

Рунгерд зажала себе рот рукой, словно боясь, что, выговорив страшную правду, она лишит себя и Хрофта последней надежды. Отец Дружин сделал это за нее.

— Я больше не бог, дорогуша, — ответил он надменно. — Как-то ты назвала меня богом смертных. Так вот… теперь у смертных нет бога. Зато есть своя земля. Не целый мир, однако довольно большая часть его. На много миль вокруг нет ни крупицы магии. Ни во мне, ни в Слейпнире. Ни в одном из твоих друзей-альвов. Нет колдовства, нет магов и чародеев. Только земля и люди. Вот Бран порадовался бы такому повороту.

Хрофт усмехнулся собственной невеселой шутке.

— Прости, я… — Руни не знала, что сказать или сделать. Будь ее воля, она взяла бы назад все обидные и злые слова, что наговорила.

— Иди и займись делом, — резко оборвал ее Хрофт. — И попроси мальчишку, чтоб он принес мне что-нибудь потеплей. По ночам здесь, мне помнится, всегда собачий холод.

Глава 6

Люди, казалось, только и ждали — приказа. Лучшая тысяча хединсейского тана состояла из истинных воинов. Они сражались в битвах не ради наживы, не ради призрака славы или жажды крови. Они сражались за своего тана. Война была их жизнью, их работой. И работу свою они привыкли делать хорошо. А вот сидение без дела буквально изводило хединсейцев. Первое время после падения Молодых Богов, когда Хьёрвард и ближние миры были, казалось, одним общим полем битвы, объятым пламенем и залитым кровью, воинам Хагена всегда находилось дело. Было где разгуляться мечу. Но Хедин и Ракот не тратили время даром, и огромная чаша Упорядоченного медленно возвращалась в Равновесие. Благословенный мир и будничный покой, тот самый Порядок, по которому так скучали жители Упорядоченного, пришелся не по душе воинам Хединсея. И Хаген готов был поклясться, что заметил радостный блеск в глазах своих людей, когда Борен-тысячник объявил им волю тана.

Хаген не стал торопить людей, чтобы не сеять панику. Купол не двигался, Девчонка и Отец Дружин не предприняли ничего, и Хаген был уверен — не предпримут. Пестрое, разномастное воинство Рунгерд хоть и могло по численности сравняться с тысячным отрядом тана, но это были лишь мелкие группки людей, сброшенных рукой чародея в общий котел битвы. В то время как тысяча Хагена в сотнях битв и походов превратилась в единое целое, плотно сжатый кулак. Кулак, способный разбить вдребезги любое сопротивление сброда, который называет своей армией Девчонка.

Хаген дал своим людям сутки на сборы. Они выступили следующим утром. Тан был уверен, что Учитель перенесет его самого и его воинов к самому лагерю Хрофта, но Хедин ответил, что купол, поставленный Отцом Дружин, не преодолеет даже его волшба. Единственным, чем мог помочь Познавший Тьму, — перебросить воинство Хагена к самой границе Земли людей. А оттуда хединсейскому тану и его отряду оставалось лишь войти под купол и преодолеть оставшееся расстояние пешком. Это казалось не таким уж сложным. До лагеря было от силы часов восемь пути.

Как ни старался Хедин перебросить хединсейских воинов поближе к запретной для магов черте, им пришлось добираться до границы между закрытым и открытым Хьёрвардом еще около полутора часов. К тому моменту, как Хаген достиг края купола, солнце уже давно взошло, и жар набирал силу. Тан знал, что жара — не помеха для его воинов, и они без особенного труда преодолеют расстояние до лагеря Девчонки к двум часам пополудни. И если не задерживаться в пути и действовать быстро, есть шанс застать Хрофта врасплох.

Однако, помня советы Учителя, всегда призывавшего его к осторожности, тан остановился перед невидимой стеной и осмотрелся. Казалось, в природе, во всем мире все было по-прежнему. И по ту, и по эту сторону зеленел лес, светились как раскаленные прутья красные стволы сосен, разогретых солнцем. Цвели одни и те же цветы, порхали бабочки.

— Иан, посмотри-ка, что там, — приказал тан одному из разведчиков. И тот, не страшась, тотчас бегом пересек поляну, набросил на голову капюшон, так что из-под него осталась торчать лишь косматая русая борода, и скрылся в лесу. Через минуту или две он появился вновь и показал знаками: перелесок чист, опасности нет.

Но тана страшило не нападение разбойников или зверей. И те и другие давно разбежались, завидев хединсейское воинство. Он внимательно смотрел, как ведет себя Иан на той стороне, за границей купола. Если разведчик и почувствовал что-то, то ничем не выдал этого. Ничто не изменилось в его движениях, походке, манере двигаться — крадучись, бесшумно, словно прижимаясь к земле.

И Хаген успокоился. Пожалуй, чудовищному воинству Ракота, ужасающим творениям Повелителя Тьмы здесь и пришлось бы худо, но воины тана были людьми, и в мире людей им ничто не грозило.