Свартхевди - северянин

       - Развеялся? - вопросил я его - Идем скорее, не стоит терять время.

       - Куда опять?

       - В кабак, конечно. Чего ты телишься, все пиво без нас выпьют!

       - Не хочу...

       - Надо, Уильям. Надо!

       Еще пару часов спустя.

       - Ну, как ты, друг? - спросил я своего унылого товарища - Не стоит точить сердце думами о горестях, лучше выпьем еще! - и плеснул ему еще терпкой кислятины из глиняного кувшина, не забыв начислить и себе доброго пива из стоявшего на столе бочонка.

       Кислую дрянь, которую заказал себе Уильям, я пить не смог. Попробовал - и долго плевался потом тягучими сиреневыми слюнями, хотя друг доказывал мне, что это вполне достойное (для трактира) вино. Как по мне - сапоги им мыть, а не на стол подавать, то ли дело славное пиво: настоящее питье для настоящих мужей, достойных карлов и храбрых дренгов. Трактир "Трубящий кабан" был не из дорогих, и располагался на окраине, но и совсем задрипанным тоже не был, и тут подавали определенно неплохие еду и питье. И трактирная вывеска еще очень понравилась: могучий кабанище в доспехах и шлеме, мордастый и клыкастый, дудящий в рог.

       - Легче стало? - я вгляделся в мутные, словно у снулой рыбы, глаза друга, которые тот силился собрать в кучу - Смочим же в хмеле усы (пусть и пока что не выросшие), во славу Асов! Хочешь, расскажу тебе предания про проделки Локи? Или же спеть тебе вису о героях прошлого? Или же, давай расскажу, как я обманул Финна-скрягу, вдул его дочке и из-под венца сбег, обхитрив все их семейство? А как я разил честным железом драугров в топях! Я разгонял стаи призраков, что являются ночью и алчут выпить душу! Да я самого Высокого Джона чуть на ломти не порубал! Полдня по болоту за ним гнался, не догнал, уж больно эта трусливая тварь быстро бегает, давай расскажу, хочешь?

       - Хочу во двор - икая, угрюмо пробубнил мне из кружки Уильям - Нехорошо мне что-то...

       - Нехорошо? А, так тебя все еще тоска снедает? Знаю, что сделать надо! Ведомо мне верное средство от тягостей сердечных.

       - Свартхевди, чума ты бубонная, что еще ты задумал? - простонал мне в ответ друг. Какой-то цвет лица у него нездоровый...

       Я, не обращая внимания на его слова, воздвигся на ноги, и, слегка покачиваясь, обозрел почти полностью заполненный зал, освещаемый тусклым светом свечей и лампад. О! То, что надо: я нашарил взглядом компашку из нескольких угрюмых мужиков, по виду - зажиточных бондов, топившихся в пиве недалеко от нас. Те то и дело недоброжелательно зыркали по сторонам. Настроение у них явно было скверное - видать, проторговались в убыток. Особенно сумрачной харей выделялся ихний старшой - широкоплечий муж в богато расшитой рубахе, на которую спадала густая рыжая бородища. Рябое лицо, и бельмо на глазу - не красавец, что уж там. Не то, что я! Ему что-то втолковывал один из его спутников - тучный, щекастый, с чисто выбритым лоснящимся лицом, тоже одетый небедно. Мужик слушал того явно через силу, но почему-то смирял раздражение. Третий его спутник - коренастый чернобородый детина - в разговоре не участвовал, и молча цедил свое из кружки.

       Я знаю, что мне нужно сделать!

       Клянусь золотыми зубами Хеймдалля, в дальнейшем я был не виноват. Ну, я так думаю.

       Пока я, икая и покачиваясь, с натугой пытался решить возникшую дилемму (просто подойти и нахамить или применить мне свои способности, для чего надо было бы сконцентрироваться на цели, а не распыляться на все помещение), рыжебородый грузно поднялся с лавки, и подошел к нам сам.

       - Вы чего это на нас таращитесь, юнаки?

       Во! И внушать ничего больше не надо. Он уже, похоже, сам по себе готовый.

       У нас, на светлом Севере, так не принято.

       Нет, почесать кулаки друг об дружку мы, дренги Лаксдальборга, любили всегда. Особенно на праздник, на Йоль, к примеру. Когда кушать уже не хочется, а пить уже не можется, надо ведь как-то развлекаться? Но с уважением, и весельем, с шутками и прибаутками. А тут... Ну, дикие же места! И дикарями населены, вежества не знающими.

       Так вот, у нас, в Нурдланде, когда напросился на драку, принято из дома выйти вон, дабы не отвлекать других пирующих. Неправильно это, оскорблять гостеприимных хозяев треском зуботычин, отвлекать достойных карлов от степенных разговоров, от кушаний вкушания и светлых раздумий (это тех, кто уже навкушался и пал, сраженный винищем). Выйти, поделиться поровну, должным образом изготовиться, и сойтись в молодецкой потехе, бранное железо в кулак не вкладывая, в честном поединке!

       За выпитое и поеденное мы уже расплатились, поэтому не замедлили последовать из трактира вон, в вечерние сумерки, на утоптанную площадку перед входом в сие гостеприимное место. За нами отправился рыжий со товарищи, и еще пара-другая мужей, дабы поглазеть на грядущее развлечение. А может, и, глядишь, поучаствовать. И вот, ровно устанавливая Уильяма на краю площадки (друга клонило из стороны в сторону, как иву на ветру), аккурат возле сточной канавы, я почувствовал, как чья-то лапища хватает меня за плечо, и разворачивает.

       Дикари, как есть дикари. Никакого вежества.

       В рожу мне летел кулак рыжебородого.