Свадьба в Катманду

Первым, кого Игорь увидел, добравшись до дома доктора Шармы, был Энгельбах. Он сидел в кабинете хозяина и, низко склонившись над столом, читал полевые дневники экспедиции, работавшей в монастыре принцессы Чарумати. Горела настольная лампа, и в ее свете эта склоненная над тетрадью стариковская лысина казалась совсем одинокой.

— Герр профессор, — начал Игорь, запинаясь и не находя в себе сил посмотреть старику в глаза. — Я не знаю, как мне просить у вас прощения, но…

Энгельбах поднял голову, и Игорь увидел в его глазах что-то насмешливо-грустное:

— А я-то, старый дурак, думал, что вам не терпится увидеть древний восточный город…

— Герр профессор…

Энгельбах поднял руку:

— Тс-с! Ни слова больше. Во-первых, мистер Тарновски мне все объяснил, и у меня нет никаких вопросов, кроме сочувствия вам и желания помочь.

— Дэн?

— Да, именно! Он видел вас и вашу подругу и рассказал нам, что, по-видимому, все это очень непростая история…

— Да, но…

— И во-вторых. Позвольте дать вам совет. Никогда не просите прощения за любовь. — В голосе Энгельбаха уже не было ни тени насмешки. — Поверьте мне, на свете не так много радостей, чтобы ими пренебрегать и, тем более, за них извиняться.

— Спасибо, герр профессор.

— Юлиус, черт побери, просто Юлиус! — перебил его старик. — Ужин у вас в комнате, и потрудитесь сразу собраться. Мы решили выехать завтра на рассвете. Опоздания исключаются.

— Я практически готов.

— Ну и прекрасно. Ступайте, мне надо еще поработать.

Игорь не успел даже притронуться к ужину. Он успел только заглянуть к Дэну и поблагодарить его за товарищескую услугу. Дэн спросонок не сразу понял, в чем дело, потом отмахнулся и перевернулся на другой бок. Игорь вернулся к себе, не раздеваясь, прилег на минутку на пол, на свою постель под сеткой, и сразу провалился в похожий на беспамятство, глубокий и долгий сон.

— Итак, друзья мои, я должен сообщить вам следующее, — объявил Энгельбах. — Тщательное исследование фотографий подтверждает: печати действительно относятся к третьему веку до нашей эры и являются личными печатями императора Ашоки из династии Маурьев, и, главное, они целы.

Пятеро членов экспедиции ЮНЕСКО сидели в креслах фургончика «тойота», который в предутренней полумгле по головокружительному серпантину поднимался в Гималаи.

— Перед нами, без всякого сомнения, тайник, и он, по-видимому, никем не тронут, — продолжал Энгельбах.

За левым окном «тойоты» проносился крутой скальный склон, поросший кустарником, за правым смутно угадывалась изумрудная долина, уходящая вниз. Прошла минута, несколько раз взвыл мотор, и кадр заоконного «кино» переменился: теперь справа потянулась скальная стена, слева вдруг оборвалась вниз пропасть, из которой поднимался ночной туман. Так повторялось раз за разом: крутые витки дороги петляли с одного склона на другой.

— Удалось ли хотя бы в первом приближении определить содержание тайника? — спросил Дэн.

— Да, — отозвался Энгельбах. — Но будем идти по порядку. Доктор Бехал уверенно дешифровал надписи на печатях. Послушаем его.

Индиец поднял перед всеми листок с укрупненным изображением печати и кратко сообщил:

— Собственно говоря, эти надписи не представляют особой загадки. Вы все видите — это санскрит. Точнее, ранний эпический санскрит, слоговое брахми [7], вариант написания, характерный для Междуречья. Здесь, по кромке, идет перечень полных титулов Ашоки, а вот тут самое главное — большой картуш с надписью: «Перед страхом всеобщей гибели замкни свои уста». Печать с таким предостережением я встречаю впервые. У меня все.

— Доктору Шарме тоже есть что сообщить. Прошу, Шарма-ба.

Шарма поправил очки.

— Я еще раз перепроверил все, что нам известно по монастырю. Сразу сообщаю главное: дочь императора Ашоки принцесса Чарумати действительно основала этот монастырь, сама руководила его постройкой и прожила в нем всю жизнь. Есть сведения, что она ни разу не покидала стен монастыря и почти не выходила из своей кельи…

— Охраняла тайник, — вставил Дэн.

— Вполне возможно, — отозвался Энгельбах. — Так вот, резюме. Наш совместный с доктором Шармой анализ позволяет предположить, что мы имеем дело с тайником Общества Девяти Неизвестных.

Несколько секунд в салоне «тойоты» длилось молчание.

— Общество Девяти Неизвестных? А что это такое? — спросил Дэн.

— Одно из самых первых в обозримой истории тайных сообществ, — сообщил Энгельбах. — Как вы знаете, Ашока объявил войну войне. С этой целью и была им создана организация, необычайно могущественная и глубоко законспирированная. Мы не знаем ни ее состава, ни методов. Но факт остается фактом: каким-то образом это общество предотвращало большие и малые войны в течение десятков или даже сотен лет, ибо оно продолжало свою деятельность и после смерти его основателей…

— Вы полагаете, мы можем обнаружить что-то вроде архива этого общества? — спросил Бехал.