Суррогат

– Он? – спросил Остерн Ричарда.

– Ну а кто же еще? – Ричард с ухмылкой окинул взглядом номер. – Эх, Остерн! Завтра гульнем на море! Хорошо! На девочек нормальных посмотрим! – а потом сухо добавил: – Меня после всего этого, этого «курятника», просто тошнит!

– Ладно, Ричи! По фужерчику! А! Как! А рыбка! Вкуснотень! А фужеры знатные! Хрусталь! Да еще и резной! Ай да Рудольф! Ай да сукин сын! Гляди, как встречает! Давай. Давай за прилет! – заговорил Остерн, открывая шампанское. Бутылка хлопнула, пробка – в потолок! Остерн, не глядя, лил пенящееся вино в фужеры. Запахло полусладким ароматом. Фужеры наполовину заполнились вином, наполовину пеной. Остерн и Ричард звонко ударили фужерами и потянули вкусную прохладу. И вот уже донца пошли вверх, как вдруг обоим что-то попало на губы.

– Что это? – спросил Ричард.

– Не разобрал, – ответил Остерн. Оба опрокинули фужеры и… Ричарда тут же стошнило. Он едва добежал до уборной. Остерн обомлел. В руке он держал глаз. Человеческий глаз! Из туалета как из рупора доносилось, как выворачивает Ричарда.

– Рудольф! Сволочь! Гад! – лепетал Остерн. – Будь ты проклят! Ричард!

Остерн забежал в душевую. Там, на полу душевой, тяжело дыша, лежал Ричард.

– Я, я убью его, – еле проговорил он.

– Я его сам убью! – отрезал Остерн. – Будь он проклят, маньяк несчастный! Остерн выдвинул столик из номера в коридор.

– Горничная! – заорал он. – Горничная! Твою мать! Горничная!

– Щас я тебе такую горничную покажу! – проговорил здоровенный мужик слегка подшофе, выйдя в одной пижаме из соседнего номера на крики Остерна. – Ты какого людей будишь?

– Простите, я не хотел, тут такое дело, понимаете… – залепетал Остерн.

– Дела свои у себя делай. А еще раз такое выкинешь, так те же дела под себя делать будешь! – рявкнул мужик и ушел в свой номер, хлопнув дверью.

Остерн опешил от таких «приветствий» и ушел в свой номер. Они долго не могли уснуть в эту ночь. Ворочались. Да и из соседнего номера доносился храп, более похожий не рев медведя.

Действие семьдесят третье

Вопрос Алексея привел в чувства растрогавшихся до слез женщин. Они утерли слезы, вздохнули и вдруг весело рассмеялись, глядя друг на друга. Затем стали приводить в порядок свои носы.

– Ну, женщины! Ну вы даете. Ну, прямо скажем, слов нет! – только и смог произнести Алексей, глядя на двух уже улыбающихся женщин.

– Мы женщины, – ответила Лия.

– И этим все сказано, – добавила Анна.

– Да уж! Это точно! А ну идите к нам! – весело скомандовал Алексей.

Компания была замечательной. Лию напоили соком. Сами же были под легким градусом. Исключением была Анна. Она отказалась от вина. Глубокое чувство ответственности за Лию не позволяло ей пригубить даже чуть-чуть. Лие даже было как-то неловко перед Анной, и даже сама говорила о том, что если она и выпьет немного вина, то ничего страшного не произойдет, но медсестра была непреклонна.

– Нет, моя хорошая, не сейчас. Придет время. Вот родишь, тогда выпью. А пока табу!

Такая ответственность медсестры была достойна всякой похвалы. Семен и Алексей были спокойны за Лию. Компания веселилась и пела песни. Правда, пели тихонько, но от души. Лия нет-нет да и морщилась.

– Эй, детка! – обнял Лию Семен. – Ты чего морщишься? Мож, нехорошо тебе?

– Да все в норме, что ты так за меня волнуешьсяяя? Ой! – только и ответила Лия, состроив гримасу. – Да ну, чего-чего! Ну, толкается девка!

– Ээээ! Да она, видать, танцует! Вот это да! Ай да доченька будет! – рассмеялась Анна.

– Танцует? – протянул вопрос Семен. – Эй, хлопцы! А дай-ка да мы нашей девоньке подыграем!

– Да! Танцует! Только вот я ей не танцплощадка! – Лия смеялась, но ей явно было не до смеха.

– А что, Лия! Ты бы нам рассказала еще о боевых искусствах. Что там еще особенного? – поинтересовался один из друзей.

– Да, слушай, – поддержал вопрос товарища Алексей, – это не только интересно, но и нужно.

Лия, немного подумав, согласилась.