Суррогат

– А вот какая! Из «классики» опять вычислили принципы! Ну, то есть поставили еще большие ограничения, исходя из опыта и наблюдательности, и получили нечто! Это нечто как раз и есть чистая школа, которая работает исключительно по поставленным законам. Это тонкая работа, но она обладает синергетическим эффектом. Например, каратэ! Исключительно два принципа, а именно: момент и распорка! Ну, то есть вращение ограничили только моментом, да еще и исключительно в горизонтальной плоскости, а движение отрезка ограничили исключительно распоркой! То есть люфт в изгибе колена должен абсолютно отсутствовать. Представь, что ты отодвигаешь шкаф, с изгибом в колене это вряд ли получится. Это и есть распорка! А далее в конъюнкции, в логическом соединении, включаем момент, и вот тогда… – Палыч посмотрел на Веронику.

– Это будет что-то, – только и произнесла Вероника.

– Умница! – добавил Палыч. – Именно «что-то»! Причем каратист первым не нападает. Но это не из морально-этических суждений и не из философии тем паче! Да просто ему это не надо! Противник сам наткнется на него как на угол каменной стены! А уж удар… ощущение, что дыра в организме! Так фактически и в остальном. Кикбоксинг – это импульс и многоуровневое вращение, а тхэквондо – вращение и вертикальная сила, чтобы обрушить на противника удар.

– А вин-чунь? – спросила Вероника. – Говорят, что его изобрела женщина?

– Так точно! – ответил Палыч. – Именно женщина! Но в процессе эволюции сюда приплелся и мужчина! – Палыч улыбнулся. – Так получилось. Но они сугубо отличаются друг от друга. Женский – как бы проникающий, а мужской – давящий. Но принцип такой – одновременность и контроль противника.

– А тайцзи-цуань? – спросила Вероника.

– Ишь какая, – с иронией заметил Палыч. – Тайцзи-цуань – тоже мне барабулька, ну, какие тут принципы, конечно, маятника и Великого перехода! Кстати, именно в боевых искусствах «физуха» не требуется. Это именно искусство, а не спорт! А вот выражение, что против лома нет приема, если нет другого лома, – эта чисто русская забава. Это игрища! Вот так!

– Насчет маятника понимаю, а что такое «Великий переход»? Звучит он как-то страшновато. Великий! – Вероника смотрела на Палыча.

– Ох, Вероника! Душа моя! – рассмеялся Палыч. – «Великого перехода» испугалась! А все из-за незнания! Ну, смотри. У нас есть два цвета, черный и белый. А между ними находится серый цвет. Так вот, чтобы перейти из черного цвета в белый, необходимо преодолеть промежуточное звено – серый цвет. Ну, и наоборот. Так вот, Великий переход подразумевает, что при переходе из черного в белый цвет мы пропускаем серый, то есть идем напрямую! Поняла?

– Не совсем, – ответила Вероника. – Как-то с цветами сложновато. А есть ли какой еще пример?

– Да не вопрос! Цветы-то у нас действительно одни полевые! А какие красивые! Ну да ладно! Возьми три агрегатных состояния вещества! Твердое, жидкое и газообразное! Лед, вода и пар. Льду, чтобы сделаться паром, для начала необходимо стать водой! Так вот Великий переход минует промежуточное агрегатное состояние. То есть лед сразу переходит в пар, минуя воду. Это так называемое мгновенное перерождение!

– Палыч! И все? Так просто? – заулыбалась Вероника.

– Конечно, просто! – рассмеялся Палыч.

– Вот тебе и «Великий переход»! – пожала плечами Вероника и хотела спросить еще что-то, но Палыч сказал:

– Да хватит с тебя, девонька, это «перевари», – причем сказал это ласково, улыбаясь, дабы не обидеть Веронику.

– Ладно, Палыч, пойду в душ, а то после боевых искусств надо принять водные процедуры! – произнесла Вероника, лукаво глядя на Палыча.

– Ой! А дай спинку тебе потереть! – не растерялся Палыч.

– А пойдем, потрешь! – засмеялась Вероника. Палыч засмущался. А Вероника, задорно смеясь, пошла к себе, чтобы потом действительно пойти в душ.

– Вот девки! – проговорил Палыч. – И на кой им это боевое искусство? Им бы любовь, ай… да ладно, как есть.

Действие семьдесят первое

Лия проснулась только на следующий день. Так крепко спалось. Да что и говорить, измученная всем, но и любимая всеми, она ехала теперь и отдыхать, и рожать. Семен вместе с остальными был в соседнем купе. Оттуда слышался смех, говорили о чем-то смешном. На столике бренчали стаканы в подстаканниках. Лия потянулась и потихоньку села на кровать. Медсестра была рядом.

– День добрый, Лия! – произнесла она.

– Добрый день! Это сколько я проспала? – спросила Лия, снова потягиваясь.

– Тут главное, не сколько спала, а как выспалась, – произнесла сестра. – Пойдем умываться, я тебя провожу.

И медсестра пошла провожать по узкому коридору вагона Лию до туалета. Через некоторое время они уже сидели в купе и разговаривали.

– Как самочувствие, Лия? – спросила сестра.

– Да хорошо, – ответила Лия.

– Кушать будем? – вновь спросила медсестра.

– Охотно! – чуть ли не отрапортовала Лия и с аппетитом налегла на пищу.