Суррогат

– Допустим, – продолжила Лия, – каким-то образом, минуя все законы физики, антиген попадает в организм. Я все-таки считаю, что все антигены, бушующие в организме, эндогенного, то есть внутреннего, происхождения. Ладно, сделаем так, чтобы нам было удобно. Не как по правде, а по-нашему, как нам хочется. Допустим, антиген попал в организм, что дальше? А вот дальше идет сигнал в мозг, а он дает команду на иммунитет. Происходит считывание антигена и синтезирование на него антител. А что такое антитело? Проще говоря, тот же вирус, но с обратным знаком. Если в организм вошел минус, то на него выходит плюс. Плюс и минус в соединении дают ноль, то есть нейтрализацию и вывод из организма. Все было бы ничего, если бы не одно «но»: запуск синтеза антител происходит при высокой температуре. Эту температуру как раз все и боятся как огня! Сумасшедшие вы. Вы боитесь того, чего бояться вообще не стоит, и совершенно не боитесь того, чего действительно нужно испугаться. Вы внушили себе, что высокая температура вызовет судороги, кровь свернется, белок коагулирует, и напридумывали себе столько небылиц, что сами запутались в них. Кровь, вынутая из среды организма в пробирку, конечно, свернется, а вот в организме она приобретает именно те свойства, какие должны быть именно в ту самую минуту. Кровь крайне динамична. Более того, высокая температура обеспечивает пробой гематоэнцефалического барьера в головном мозгу, что может привести к заражению нейрона. Это происходит при температуре тридцать восемь и пять. Тогда вопрос: а как же нейрону прочитать информацию о внутренней среде организма, как только не через пробой барьера? С помощью этой температуры организм как бы сканирует себя. Все свои девять систем, и заготавливает антитела, как мне кажется, но я могу ошибаться, в лимфоузлах. Антитело – это как бы ракета, которая должна поразить свою цель. Именно свою, а не рядом стоящую. Каждое антитело соединяется только со своим антигеном, не трогая антиген, находящийся рядом. И все это при температуре тридцать восемь с половиной, а вот затем, когда все отсканировано, в боевой готовности антитела, дается команда «пуск»! «Ракеты»-антитела срываются с места и летят каждая к своей цели! При этом температура резко поднимается, аж за тридцать девять! Человека начинает лихорадить, а затем температура резко опускается вниз! Да так резко, что аж тридцать пять с половиной только набирает! Это произошла нейтрализация! Все, остается только подождать немного, когда температура наберет свою норму. А теперь, Остерн, подумайте. То, что я вам описала, происходит в идеале, а на самом деле? Как только поднимается температура – первый показатель рабочего иммунитета, сумасшедшие вызывают медиков, и ничего не остается, как ввести что-то типа антибиотического для сбрасывания температуры. Антибиотик – «анти», это значит «вместо, против», «био» – «жизнь». Антижизнь! И эту антижизнь вводят в организм! В живой организм! В живой организм пихать антижизнь! Ну, разве это не чудовищно? Так вот, антибиотик не тронет ни одну клетку организма, он уничтожит только микроб, то есть антиген. Ну, это и логично! Ведь дело в том, что антибиотик получили из яда плесени Penicillium, а отсюда и название – пенициллин. Так вот, плесень защищается этим ядом от простейших, чтобы ее просто не пожрали. Это логично. Яд в организме и уничтожит этих простейших. Вопрос в другом: что делать синтезированным антителам, которые уже летят к своим целям? Ведь объекты их уже уничтожены антибиотиком! Куда они денутся? Ответьте мне, Остерн!

– Не знаю, наверное, как-то рассосутся, – не зная, чего сказать, ответил Остерн.