Сундук мертвеца. Путь Базилио

– Вот, вот, сейчас-сейчас, отпускает его, отпускает… – забормотал хемуль, тут же оказавшийся возле енота и поддерживая его под локоток. – Гммм… уважаемый, вы себя осознаёте? С вами всё в порядке?

– Ну вроде, – согласился енот, крутя головой. Вид у него был немного обалделый, но не более того.

– Так-так. Вот сейчас-то мы всё и увидим. Внимание! – хемуль поднял короткую ручку, призывая к тишине. – Уважаемый, расскажите нам, что было вчера. Только, пожалуйста, подробно.

– Вчера? – удивился енот. – Да вроде ничего особенного. Цены на артефакты поднялись до четырёхлетнего максимума. Уникальный пятидесятикаратный пердимонокль был продан за двадцать две тысячи пятьсот соверенов неизвестному покупателю, предположительно – гражданину Директории. Стабильно растёт спрос на редкие артефакты – прежде всего «хакамады» и «лорен-дитрихи»… Э-э-э… что-то ещё было… А, вот – госпожа Тортилла готова отказаться от нейтрального статуса домена. По её словам, участившиеся набеги хемулей и экономические трудности делают проблематичным продолжение политики нейтралитета. Влиятельный хемуль Станислав Блаватский что-то сказал насчёт набегов… а что не так?

Зашевелился шерстяной. Хемуль его растолкал и задал тот же вопрос.

– Вчера… вчера… – казалось, мысль мохнатенькому никак не давалась. – Бабы какие-та… будиль меня, будиль… спать не могу… Надо бы снатворнае… «Цыклон-бэ», праизводства Быбердорф. Для всех аснов жывотный и растытельный происхаждений! Даже на насекомых дэйствует! Спим спакойно!

– Эта ваще чаво? – поинтересовался Мага, нисколько не впечатлённый.

– Это рекламная деменция, – не вполне вежливо буркнул Гжещ, что-то записывая в свои бумажки.

Разбуженная коза смотрела на всех блестящими глазами и бормотала «дочь помилуй маму, дочь помилуй маму». Второй шерстяной сказал, что жизнь – сложный институт и не всякий поканчивает его с отличием. Потом он попытался что-то спеть, но глотку заклинило.

Что касается упыря, то он, проснувшись, разразился длинной речью на упырячьем, хотя его никто не спрашивал. Пришлось дать ему по печени, чтобы тот затих.

В наступившей тишине раздался тихий, отчётливый звук. Это полковник Барсуков три раза сдвинул ладони.

– Очень хорошо, – сказал он.

Мага снова позвонил в колокольчик, и подопытных вывели.

– Вы слышали? Всё слышали? – радовался хемуль, сияя, как свежеотчеканенный соверен. – У нас получилось!

Тарзан обвёл взглядом присутствующих. Безопасник хмурился: он не понимал, в чём дело. Напротив, на физиономии Барсукова читалось удовлетворение – неглубокое, но конкретное.

Полковник кинул взгляд на вождя и обратился к хемулю.

– Сколько времени продлится эффект?

– С одной дозы – где-то часа полтора-два. Но если подсядут – эффект будет устойчивым.

– И IIQ не падает?

– Теоретически не должен, – озабоченно сказал Гжещ: чувствовалось, что тема его волнует. – То есть что-то должно просесть на задачах с неполной информацией и ещё кое-где… смотреть надо. Но серьёзного мозгового дефолта быть не должно… – он задумался.

– Надеюсь, вы всё выяснили, – вступил в разговор Тарзан. – А теперь объясните мне, простому нахнаху, чему вы так рады.

Барсуков посмотрел на хемуля. Тот занервничал, потом с видимым усилием взял себя в руки.

– Мы тестируем вещательную систему, – начал он. – У неё есть несколько целей. Первая – информатирование населения…

– Вы говорили, – нажал Тарзан, – что ваша система повысит управляемость нашего домена. Повысит настолько, что я смогу, – он покрутил пальцами в воздухе, – ставить перед собой масштабные задачи. Я вписался в проект только ради этого.

– Ну вот мы же об этом и говорим! – обрадовался хемуль. – Смотрите. Все существа до сеанса отвечали на вопрос «что было вчера» рассказом о своей жизни и обстоятельствах. Это нормальная реакция живого существа. После сеанса ситуация изменилась. Те, кто смотрел новостные программы, стали излагать их содержание.

– У них что, память отшибает? – уточнил Тарзан.

– Нет. Они всё помнят. Просто им интереснее и приятнее думать о том, что они видели в эфире… ну то есть под спайсом. Информация концентрированная, впечатления яркие и при этом безопасные. Например, шерстяной смотрел футбольный матч, кончившийся дракой. Смотрел как бы с хорошего места. И не рискуя быть побитым.

– Нащи воины нэ бояца побитым… – ощерился Мага. Хемуль посмотрел на него с досадой.

– Ну я не говорил… Да не в этом же дело! Теперь для них «вчера» – не то, что с ними было, а то, что им показали! А что показывать, решаем мы!

До Тарзана наконец дошло.

Он сделал жест, призывающий всех к тишине, и задумался. Думал он минуты три, так что Гжещ опять занервничал.

– То есть, – наконец заговорил он, – если у нас будет передача про древние обычаи шерстяных, ей будут верить больше, чем старикам?

– Да старики сами поверят, – махнул рукой хемуль. – Они же на самом деле мало что помнят. А если передачу будет вести почтенное, уважаемое существо постарше, ну хотя бы внешне…

– И так со всем вообще?

– И так со всем вообще, – самодовольно заявил хемуль.