Сумерки зимы

Макэвой неожиданно для себя улыбнулся. Благодарно кивнул, отвернулся, чувствуя, как подрагивают губы, а в глазах словно туман встал. А вдруг этот тип решил, что это Ройзин виновата в смерти их нерожденных детей?

— Сигареты тут ни при чем. И выпивает она не более одного маленького бокала. Знает, когда остановиться…

— А я вот не знаю, — тихо сказал Чандлер.

Макэвой спросил себя, не слишком ли усложнил себе этот разговор.

— Отец всегда говорил, тут дело в силе воли. Надо решить для себя, куришь ты или не куришь, и тогда останется просто следовать решению. Сам я не курю. Жена курит. Вот и все.

— Похоже, он был неглупым малым.

— И был, и остается таким.

— Тоже коп?

— Нет. Он фермер, их называют крофтерами, живет у озера Лох-Юи. Для вас — Западное Нагорье. Больше сотни лет на одном и том же участке земли.

— Правда? — оживился Чандлер. — Я читал об этих фермерах. Суровая жизнь, судя по рассказам.

— Именно. — Макэвой разрывался между желанием рассказать о своем детстве еще что-нибудь, поковырять эти так и не зажившие струпья, и желанием расспросить про Фреда Стейна. — Вымирающий образ жизни.

— Знаю. Фермы сейчас сплошь и рядом переделывают в коттеджи для туристов, как пишет «Таймс». Ваш родитель не надумал?

— Да он скорее отгрызет себе обе руки, — хмыкнул Макэвой. — Возделывает землю на пару с моим братом.

— А вам такая жизнь не по нраву? — Голос у Чандлера был вкрадчивый. Мягкий. Ободряющий.

— Я отдал ей десять лет. Потом уехал к матери. Городская жизнь. Или, по меньшей мере, то, что зовется ею в Инвернессе. Провел там около года. Потом уехал в школу-пансион, за которую платил отчим. Дальше Эдинбургский университет. Три курса из пяти. А потом это — полиция, Йоркшир, Гулль. Муж и отец. На севере я без надобности. Не думаю, впрочем, что и прежде был там полезен.

— Печально. — Судя по голосу, Чандлер сказал это искренне.

Какое-то время оба молчали, а потому вдруг оба разом вспомнили, что свело их тут.

— Итак?

— Ах да, Фред. Громкая была история. Когда все случилось, я еще в пеленках барахтался. Но я довольно долго работал в Гулле, так что наслушался россказней про Черную зиму. Короче говоря, имя Фреда Стейна я услышал много лет назад. Редакция «Йоркшир пост» располагалась тогда на Ференсуэй, и по стенам там висели газетные передовицы в рамках. Однажды я заглянул туда пропустить по банке эля с приятелем, который работал в «Сан» и снимал в редакции угол, и от нечего делать я прочел ту первую полосу из шестидесятых. Насчет единственного парня, которому повезло выжить. Их было трое в спасательных шлюпках, но только его отнесло к Исландии. Шатался там по берегу, пока не попался на глаза местному фермеру. Газеты подняли ту еще шумиху, когда выяснилось, что он жив. Когда все уже рукой махнули. И я просто отложил эту историю на полочку в своем мозгу. Там уже сам черт ногу сломит, в этих залежах.

— А в то время вы еще не были с ним знакомы?

— Нет-нет. Фред оставался для меня лишь сюжетом. Я решил про себя, что однажды попытаюсь разговорить его. Могла получиться неплохая книга о том, что там случилось на самом деле. Ремесло у меня такое, понимаете? Я публикую приблизительно одну книгу в год. В магазинах они стоят на полках краеведения, можно купить там или заказать на сайте издательства. Неплохо продаются, по нашим временам. Фред казался идеальным героем, только руки не доходили.

— До тех пор?..

— Ну да, пока не появилась Кэролайн из «Вогтейл». Познакомились во время слушаний о судьбе «Данбара». Ничего девка, хотя малость самовлюбленная. Ни черта не смыслила в рыбном промысле и была не против оплатить историческую справку. Это мой конек. Я в деталях описал всю подноготную местной флотилии, главных персонажей, все имена. Теории, контакты. Все, что нужно. Тогда-то Фред Стейн и всплыл в памяти. Я пересказал ей историю и забыл про это думать, пока в прошлом году Кэролайн не связалась со мной, решив, что материал сгодится для документального фильма.

Они уже дошли до деревьев, и в сумерках ориентироваться стало сложнее. Чандлер показал на кованую скамью, они сели. Макэвой поежился в своем теплом пальто, ветер покусывал открытые участки кожи. А Чандлеру было все нипочем, кожа да кости, куртка нараспашку, под ней одна майка — и ничего. А на вид такой доходяга, бледный, и парок, вылетающий изо рта, — ну точно облачка сигаретного дыма.

— А как вам это удается? Как находите человека?