Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Повернувшись ко мне спиной, она оглянулась. В ее глазах отчетливо читалось: «Ну давай, не тяни!»

Ну и как я мог отказать ей? Опять чувствуя себя гориллой, только на этот раз еще более нелепой и уморительной, я полез ей на спину.

– Закрой глаза, – велела она и сорвалась с места.

Я заставил себя закрыть глаза и старался не думать о скорости ветра, который словно задался целью разгладить кожу на моем черепе. Если бы не этот ветер, трудно было бы поверить, что мы опять летим сквозь лес, как прежде. Движение было настолько плавным, будто она неторопливо шагала по тротуару – с восседающей на спине гориллой. Дыхание было совершенно ровным.

О том, что мы остановились, я догадался лишь после того, как она завернула руку за спину и коснулась моего лица.

– Приехали, Бо.

Открыв глаза, я обнаружил, что мы и вправду стоим на месте. Я заторопился избавить ее от моего веса, не удержал равновесие, а она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как я, размахивая руками на манер ветряной мельницы, плюхнулся на задницу.

Секунду она смотрела на меня так, словно не знала, злиться ей или смеяться, но, видимо, в конце концов решила, что она не настолько зла.

И взорвалась хохотом, запрокидывая голову и хватаясь за живот.

Я медленно поднялся и, как мог, принялся счищать со своих джинсов грязь и древесный мусор, пока она продолжала заливаться.

– Знаешь, гуманнее было бы отшить меня прямо сейчас, – мрачно известил ее я. – Со временем будет только тяжелее.

Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Я вздохнул и зашагал в направлении, которое показалось мне наиболее вероятным.

Что-то вцепилось мне в свитер сзади, я улыбнулся и оглянулся через плечо.

– Ты куда, Бо?

– А разве бейсбола не будет?

– Не в ту сторону.

Я повернул.

– Ладно.

Она взяла меня за руку и медленно повела в глубину леса.

– Извини, что засмеялась.

– Да мне тоже было смешно.

– Нет, просто я… перевозбудилась. Надо было сбросить напряжение.

Некоторое время мы шли молча.

– Надеюсь, по крайней мере, эксперимент «разум выше материи» удался.

– Ну… меня не тошнило.

– Отлично. Но?..

– Я думал не о том, что… было в машине. А о продолжении.

Она молчала.

– Да, я уже извинялся, но… прости меня. Еще раз. Со временем я научусь, я точно знаю…

– Бо, перестань. Прошу тебя. Когда ты извиняешься, я чувствую себя вконец виноватой.

Я перевел взгляд на нее. Мы оба остановились.

– С какой стати тебе чувствовать себя виноватой?

Она снова засмеялась, но на этот раз я уловил в ее смехе почти истерические нотки.

– И правда, с чего вдруг?

Чернота ее глаз встревожила меня. В них отражалась боль, а я не знал, как облегчить ее, и додумался только приложить руку к ее щеке.

– Эдит, я тебя не понимаю.

Она закрыла глаза.

– Я, похоже, не в состоянии не подвергать тебя опасности. Мне казалось, я владею собой, но потом на меня снова находит… и я не знаю, как это прекратить. – С закрытыми глазами она указала на себя. – Само мое существование означает риск для тебя. Порой я себя ненавижу. Я должна была проявить силу, должна была суметь…

Я приложил ладонь к ее губам.

– Не надо.

Она открыла глаза, взяла меня за руку и приложила ее к своей щеке.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Это не оправдывает мои поступки, но все-таки это правда.

Так она впервые призналась мне в любви. Да еще в стольких словах. Как сказала она утром, услышать произнесенные слова – совсем другое дело.

– А я люблю тебя, – ответил я, когда отдышался. – И не хочу, чтобы ты становилась другой, не такой, как сейчас.

Она вздохнула.

– А теперь будь умницей, – попросила она и привстала на цыпочки.

Я стоял как каменный, пока она тихонько касалась губами моих губ.

Долгую минуту мы смотрели друг другу в глаза.

– Бейсбол? – спросила она.

– Бейсбол, – согласился я с большей уверенностью, чем на самом деле чувствовал.

Она взяла меня за руку и повела по высоким мокрым папоротникам. Мы обошли ствол гигантской тсуги и внезапно очутились на краю огромной вырубки на склоне горы. Размерами это поле вдвое превосходило любой бейсбольный стадион.

Все остальные уже были в сборе. Ближе всего к нам, может, в сотне шагов, Эрнест, Элинор и Ройал сидели на голых камнях. Поодаль, на расстоянии четырехсот метров, я заметил Джессамин и Арчи – они словно чем-то перебрасывались, но мяча я не разглядел. Карин, кажется, размечала базы, но почему-то слишком далеко одну от другой.

Завидев нас, трое сидящих на камнях встали. Эрнест направился к нам. Ройал зашагал прочь, в сторону Карин. Элинор посмотрела ему в спину и присоединилась к Эрнесту.

Я тоже смотрел вслед Ройалу и нервничал.

– Это тебя мы слышали, Эдит? – спросил Эрнест.

– Будто гиена подавилась, – уточнила Элинор.

Я нерешительно улыбнулся Эрнесту.

– Да, это была она.

– Бо ненароком рассмешил меня, – объяснила Эдит.

Арчи, забыв об игре, бросился к нам бегом, только его ноги почти не касались земли. В мгновение ока он очутился рядом и плавно затормозил возле нас.

– Пора! – объявил он.

Как по команде, от низкого рокота грома задрожал лес за нашими спинами, а потом на западе, ближе к городу, раздался гулкий раскат.