Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

– Белла, прошу тебя! Белла, послушай меня, пожалуйста, Белла, прошу! – молил он.

«Хорошо, – хотела ответить я, – конечно». Но не знала, есть ли у меня губы.

– Карлайл! – закричал ангел с мукой в бесподобном голосе. – Белла, Белла, умоляю, нет, нет! – и ангел заплакал навзрыд.

Ангелы не плачут, это неправильно. Я попыталась отыскать его, сказать, что все в порядке, но вода была так глубока, ее гнет был настолько тяжелым, что я не могла дышать.

Что-то вдавилось мне в голову. Было больно. Вместе с этой болью, прорвавшейся ко мне сквозь мрак, явилась и другая, гораздо сильнее. Я вскрикнула, выскочила на поверхность черных вод и схватила ртом воздух.

– Белла! – закричал ангел.

– У нее кровопотеря, но рана на голове неглубокая, – известил меня спокойный голос. – Осторожнее с ногой – она сломана.

Свирепый вой сорвался с губ ангела и затих.

Что-то острое впилось мне в бок. Нет, это не рай. Для рая здесь слишком много боли.

– И несколько ребер, кажется, тоже, – продолжал методично перечислять голос.

Но острая боль в боку постепенно утихала. Зато появилась новая – жгучая боль в руке, затмившая все прочие ощущения.

Кто-то жег меня.

– Эдвард… – я попыталась сказать ему об этом, но голос не слушался, был тяжелым и медлительным. Я не понимала сама себя.

– Белла, все будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.

– Эдвард… – я повторила попытку. Голос прозвучал отчетливее.

– Да, я здесь.

– Больно, – всхлипнула я.

– Знаю, Белла, знаю, – и встревоженно спросил, обращаясь уже не ко мне: – Неужели ничего нельзя сделать?

– Мою сумку, пожалуйста… Задержи дыхание, Элис, будет легче, – пообещал Карлайл.

– Элис? – простонала я.

– Элис здесь. Она знала, где искать тебя.

– Руку больно, – попыталась объяснить я.

– Знаю, Белла. Карлайл даст тебе что-нибудь, и все пройдет.

– Рука горит! – выкрикнула я, наконец стряхнув с себя обрывки темноты, и открыла глаза. Лицо Эдварда я не увидела, что-то темное и горячее заволакивало глаза. Почему никто не замечает огонь и не тушит его?

– Белла? – голос стал испуганным.

– Огонь! Потушите огонь! – выкрикнула я. Руку по-прежнему жгло.

– Карлайл, ее рука!

– Он укусил ее. – Голос Карлайла уже не был спокойным: в нем смешались отвращение и ужас.

Я услышала, как у Эдварда от страха перехватило дыхание.

– Эдвард, сделать это придется тебе, – голос Элис зазвучал возле моей головы. Прохладные пальцы стирали горячую влагу с моих глаз.

– Нет! – взревел он.

– Элис… – простонала я.

– Возможно, шанс есть, – сказал Карлайл.

– Но как? – взмолился Эдвард.

– Попробуй высосать яд. Рана сравнительно чистая, – пока Карлайл говорил, я снова почувствовала, как что-то давит мне на голову, ощупывает ее, слегка сдвигая кожу. Но всю боль вытеснило жжение.

– А это поможет? – Голос Элис был напряженным.

– Не знаю, – ответил Карлайл. – Но надо спешить.

– Карлайл, я… – Эдвард помедлил. – Не знаю, смогу ли я, – его прекрасный голос снова исказило страдание.

– Так или иначе, решать тебе, Эдвард. Помочь тебе я не могу. Мне надо остановить кровотечение здесь, если ты будешь отсасывать кровь из руки.

Я корчилась в тисках нестерпимой боли, от движений боль в ноге вдруг усилилась.

– Эдвард! – вскрикнула я. И вдруг поняла, что снова закрыла глаза. Я поспешила открыть их, поискала его отчаянным взглядом и все-таки нашла. Наконец-то я видела его прекрасное лицо, на котором отражалась нерешительность и мука.

– Элис, поищи что-нибудь, чтобы зафиксировать ей ногу! – Карлайл склонился надо мной, обрабатывая раны на голове. – Эдвард, начинать надо немедленно, или будет слишком поздно.

Лицо Эдварда осунулось. У меня на виду сомнение в его глазах вдруг сменилось вспышкой решимости. Челюсти сжались. Холодные сильные пальцы обхватили мою пылающую руку, удерживая ее на месте. Потом он склонил голову над рукой и прижался к ней холодными губами.

Сначала боль усилилась. Завизжав, я забилась в холодных руках, которые сковывали мои движения. Послышался голос Элис, которая пыталась успокоить меня. Что-то тяжелое прижимало мою ногу к полу, а голову обхватил каменными руками Карлайл.

Постепенно судороги прекратились, рука немела все сильнее. Огонь в ней утих, сжался до размеров единственной точки.

Как только боль разжала челюсти, сознание начало ускользать от меня. Мне стало страшно снова проваливаться в черную воду, я боялась потерять Эдварда в темноте.

– Эдвард… – попыталась выговорить я и не услышала собственный голос. Но услышали остальные.

– Он здесь, Белла.

– Эдвард, останься со мной…

– Я с тобой, – ответ был усталым и вместе с тем торжествующим.

Я довольно вздохнула. Огонь погас, боль притупила сонливость, разливающаяся по телу.

– Ничего не осталось? – откуда-то издалека спросил Карлайл.

– На вкус кровь чистая, – спокойно ответил Эдвард. – С привкусом морфия.

– Белла! – позвал меня Карлайл.

Я попыталась ответить:

– Ммм?

– Больше не жжет?

– Нет, – я вздохнула. – Спасибо тебе, Эдвард.

– Я люблю тебя, – ответил он.

– Знаю, – я устало вздохнула.

И я услышала свой самый любимый звук: негромкий смех Эдварда, ослабевшего от облегчения.

– Белла! – снова позвал Карлайл.

Я нахмурилась: мне хотелось спать.

– Что?