Сумерки грядущего

На окраине губернского города, в жаркий безоблачный июльский день благословенного тысяча девятьсот тринадцатого года проходила ежегодная ярмарка. Толпы нарядно одетых горожан прогуливались по торговым рядам, где улыбчивые крестьяне предлагали им свои товары. Чего тут только не было! Розовые окорока высились на прилавках, соседствуя с пластами балыка и грудами битой птицы, над ними красовались гирлянды домашних колбас. Кадушки с чёрной икрой и бочки с маринованной стерлядкой стояли возле прилавков, и на них время от времени усаживались передохнуть утомлённые продавцы. Торговцы выпечкой заманивали покупателей блинами с припёком, пирогами с грибами, сдобными мягкими бубликами и ароматными курниками. Их пытались перекричать продавцы сладостями, которым нужно было до заката солнца сбыть горы пастилы и тульских печатных пряников. Атмосферу праздника создавали балаганы, где публику веселили скоморохи, фокусники и плясуны на канате. А хрустальный перезвон колоколов многочисленных церквей, окружающих ярмарочную площадь, навевал мысли о величии, незыблемости и святости.

Переместившийся Виктор чуть не сшиб двух нарядных крестьян, спрятавшихся в тень от полуденного июльского солнца. На перемещенца, как водится, совершенно не обратили внимания. В метрах двадцати от места погружения начинались торговые ряды. Бурлаков догадался пометить беглеца, и теперь среди толп народа Виктор отчётливо видел зелёный ярлычок над головой незнакомца. Это напоминало дополненную реальность в телефонах, когда над реальными объектами всплывают виртуальные подсказки.

Видимо, беглец не обладал мемобразником, потому что он выглядел как среднестатистический горожанин тридцатых годов: гимнастёрка без знаков различия, галифе и обязательные сапоги. В толпе его было распознать легко. Виктор же, наоборот, решил замаскироваться. Он активировал свой мемобразник и моментально соорудил себе наряд, украдкой подглядывая за крестьянами и стараясь повторить основные черты их одеяния. Сотворив себе одеяние под стать эпохе и смоделировав окладистую бородищу для убедительности, Холодов решился начать преследование. Но тут ему пришла в голову здравая мысль, что у неуловимого незнакомца тоже есть персометр — не может человек на такой рискованной работе обходиться без этого нужного свойства. А раз так, то беглец запросто вычислит преследователя, и никакая борода не спасёт. Заметив, что доносчик остановился и, прищурившись, настороженно оглядывается, Виктор отступил в тень, спрятавшись за нарядных крестьян.

— Да, Николенька, погода — просто благодать! — говорил стоящий рядом крестьянин постарше другому, молодому и безбородому. — Боженька нашу ярмарку благословляет.

— Верно, дядя Митяй, — ответил безбородый Николенька и невпопад, но очень патриотично, добавил:

— И Россию нашу тоже благословляет!

— Потому что нет в мире страны, более духовной, чем матушка Русь, — глубокомысленно завершил мысль дядя Митяй. — Ну, вкусим, что ли, от трудов наших.

Николенька развязал мешок и вынул пару бутербродов с чёрной икрой и корзинку с кусками копчёной свинины. Мужики, перекрестясь, чинно принялись за еду. Виктор встал за ними так, чтобы вести наблюдение за беглецом, который продолжал, прищурившись, оглядывать толпу покупателей.

— Есть ведь в городе лихие люди, дядя Митяй, — рассуждал, жуя, Николенька, — которые Россию нашу погубить хотят. Революционеры или как их…

— Антихристы это, Николенька, всем недовольные. Не рады они ни солнышку ясному, ни небу чистому, ни царю богопомазанному. Всё хотят уничтожить, всё погубить, всю стабильность нарушить. Всё бы им стачки да майданы устраивать. Нелюди это, прости господи! Столыпина убили, который так хотел Россию сделать ещё могучее. Эх, Пётр Аркадьевич! — Дядька Митяй всхлипнул и истово закрестился на виднеющиеся вдалеке золотые купола. — Царство ему небесное!

На слове «майдан» Холодов вздрогнул, поняв, что дядя Митяй употребил его не в значении «площадь». Потом вспомнил, что мемлингвисты часто адаптируют старые эпохи, чтобы мемтуристы чувствовали себя комфортно, и им не резали слух постоянные «гой еси», «житие мое» и разные «аки-паки». Но часто специалисты молодого поколения при адаптации перебарщивают, и прошляки начинают вворачивать в речь современные термины и жаргонизмы.

Заметив, что беглец зашагал вдоль торговых рядов в сторону роскошного торгового дома, стоящего на краю площади, Виктор осторожно двинулся следом. За торговым домом ближе к горизонту высилось колесо обозрения чудовищной высоты, выглядящее в этой эпохе странно и сюрреалистично.