Сумерки

— Белла? — спросил он. Официантка неохотно повернулась ко мне.

Я назвала первое, за что зацепилась глазом в меню:

— Хм… я буду грибные равиоли.

— А для вас? — она с улыбкой посмотрела на него.

— Для меня ничего, — ответил он. Конечно, нет.

— Дайте мне знать, если передумаете, — всё та же жеманная улыбка. Но, так и не дождавшись ответного взгляда, недовольная, она удалилась.

— Пей, — приказал он.

Я покорно глотнула колу, потом ещё раз и удивилась, как, оказывается, хочу пить. И поняла, что выпила всё, только когда он подвинул мне свой стакан.

— Спасибо, — пробормотала я, всё ещё чувствуя жажду. Ледяной напиток побежал по пищеводу, и я вздрогнула.

— Тебе холодно?

— Из-за колы, — объяснила я и снова вздрогнула.

— А куртки у тебя нет? — в голосе звучало неодобрение.

— Есть, — я взглянула на пустую скамейку рядом с собой. — Я же оставила её в машине Джессики, — дошло до меня.

Эдвард уже снимал пиджак. Внезапно я осознала: никогда раньше не замечала, во что он одет. Видимо, просто не могла оторвать взгляд от его лица. Сейчас я заставила себя присмотреться. Под светло-бежевым кожаным пиджаком обнаружилась водолазка цвета слоновой кости, плотно облегавшая его тело и подчеркивавшая скульптурные мышцы.

Он протянул мне пиджак, прервав моё влюблённое созерцание.

— Спасибо, — снова сказала я, продевая руки в рукава пиджака — холодного, как моя куртка, когда я надевала её по утрам, снимая с вешалки в продуваемой насквозь прихожей. От пиджака восхитительно пахло. Я втянула в себя воздух, пытаясь определить, что это за запах. Не похоже на одеколон. Рукава были слишком длинными, и я подвернула их, чтобы открыть кисти.

— Этот синий цвет очень красиво оттеняет твою кожу, — сказал он, наблюдая за мной. Я удивилась, потупилась и, естественно, немедленно покраснела.

Он пододвинул ко мне корзинку с хлебом.

— Я не впаду в шок, правда, — запротестовала я.

— А следовало бы — нормальный человек обязательно впал бы в шок. А тебя всё это, похоже, даже не встряхнуло, — кажется, он выбит из колеи. Он смотрел на меня, и я заметила, что его глаза были сейчас очень светлыми — светлее, чем раньше, цвета золотистой ириски.

— С тобой я чувствую себя в безопасности, — призналась я, снова не в силах скрыть правду под этим гипнотизирующим взглядом.

Это ему не понравилось — на алебастровом лбу прорезалась морщинка. Он покачал головой.

— Всё сложнее, чем я рассчитывал, — пробормотал он себе под нос.

Я взяла хлебную палочку и начала грызть, пытаясь оценить выражение его лица и понять, можно ли уже приступать к расспросам.

— Обычно, когда у тебя такие светлые глаза, настроение у тебя получше, — сообщила я, в надежде отвлечь его от мрачных мыслей, о чём бы они ни были.

Он остолбенел:

— Что?

— Ты более вспыльчивый, когда глаза у тебя чёрные, — продолжала я. — На этот счёт у меня есть теория.

Он сощурился:

— Новые теории?

— Хмм… — я старательно пережёвывала маленький кусочек хлеба, пытаясь напустить на себя безразличный вид.

— Надеюсь, на сей раз ты проявила больше изобретательности… или по-прежнему воруешь идеи из комиксов? — в еле заметной улыбке мелькнула насмешка, но глаза смотрели по-прежнему напряжённо.

— Нет, не из комиксов, но я не сама додумалась, — призналась я.

— И?

Но тут из-за перегородки возникла официантка с тарелкой равиоли. Я осознала, что мы сидим, наклонившись друг к другу через стол, — по тому, как мы выпрямились, когда подошла официантка. Он поставила передо мной блюдо — выглядело аппетитно — и повернулась к Эдварду.

— Вы не передумали? — спросила она. — Что ещё я могу для вас сделать? — прозвучало довольно двусмысленно.

— Нет, спасибо, но ещё немного колы не помешало бы, — он показал на стоящие передо мной пустые стаканы.

— Конечно, — она забрала стаканы и удалилась.

— Ты говорила о…? — напомнил он.

— Я расскажу тебе об этом в машине. Если… — я сделала паузу.

— Условия ставишь? — произнес он зловещим тоном, приподняв бровь.

— Конечно, у меня накопились вопросы.

— Конечно.

Появилась официантка с двумя стаканами колы, молча поставила их на стол и ушла.

Я сделала глоток.

— Ну, выкладывай, — подтолкнул он всё так же жёстко.

Я начала с самого незначительного, как мне казалось, вопроса.

— Почему ты в Порт-Анджелесе?

Он опустил глаза и медленно сложил вместе большие ладони. Бросил на меня из-под ресниц лукавый взгляд.

— Следующий.

— Но это был самый простой вопрос, — запротестовала я.

— Следующий, — повторил он.

Раздосадованная, я опустила глаза. Развернула салфетку с приборами, взяла вилку и осторожно наколола на неё равиоло. Медленно положила кусочек в рот, прожевала. Грибы оказались вкусными. Проглотила, отхлебнула колы. Всё это время я размышляла.

— Тогда так, — я пристально посмотрела на него и продолжила: — предположим — гипотетически, конечно, — что некто знает, о чём думают другие. Ну, понимаешь, читает мысли. С некоторыми исключениями.

— Только с одним исключением, — поправил он. — Гипотетически.

— Хорошо, с одним исключением, — я была взволнована тем, что он включился в игру, но старалась выглядеть безразличной.