Сукин сын

— Извини. Два часа жду, пришлось воспользоваться окном. Где ты ходишь?

— Тамара из больницы сбежала, муж с ума сходит. И вообще она не Тамара.

— Так это-то и ребенку понятно. Она крупная мошенница. Ты Нину… — сморщившись, спросил он, — ты ее не видела?

— Она утром ловила машину у гостиницы. Я хотела спросить, куда она, но не успела. И… по-моему, у ней была дорожная сумка.

Авилов вернулся в дом, припоминая, что пожелала ему Наташа, когда он навещал ее в больнице. У нее на лбу была марлевая повязка, и она тогда сказала «Желаю тебе побывать на моем месте», что ли? Точно он не помнил, но смысл был в том, чтобы его тоже оставили.

Через пару дней, которые он почти не выходил, ожидая ее возвращения, в дверь позвонили. Он пошел открывать, удивляясь, кого принесло. Возле забора стояла пара: мужчина и женщина.

— Мы хотим осмотреть дом, — заявила женщина строгим тоном.

— Зачем?

— Чтоб купить.

— Он не продается.

Они переглянулись.

— Хозяйка нам говорила, что жилец не в курсе. Она его продает, чтобы вы знали.

— Проходите.

Чета обошла дом, время от времени задавая вопросы.

— А где вы видели хозяйку? — те снова переглянулись.

— Мы встречались в Пскове, она собиралась в Москву. Сказала, что позвонит нам через неделю.

— А вы не могли бы… — Авилов замялся, — оставить свой телефон? Я ей должен деньги.

— У вас что, нет ее координатов?

— Я потерял.

— Вы извините, — вмешался мужчина, — мы не можем оставить телефон. Речь идет о крупной покупке, поймите нас тоже.

— Это все дикость, — согласился Авилов. — Всех подозреваем по собственной дикости.

— Просто знаем, среди кого живем, — заявила супруга. Больше Авилову вопросов не задавали и ушли, попрощавшись сквозь зубы.

Зося, закрученная Димиными проблемами, редко появлялась в библиотеке. Третий день на двери болталась табличка «Санитарный день». На четвертый она зашла стереть пыль и подшить газеты. Мимо окон прошла Наташа и весело ей махнула.

Вначале Зосе Наташа просто нравилась, как это бывает между девушками, когда они кажутся друг другу красивыми. Потом, в больнице, она ее жалела и удивлялась стойкости, с какой та переносит удары. Но после того, как они вытолкнули с балкона Гену, начала опасаться. А после статьи в газете Наташа ей разонравилась.

В дверь позвонили. Это была она.

— Привет, ну что, прочла?

— Извини, совсем некогда читать… — Зося забыла прочитать «Кавказский меловой круг». Открыла, оставила на столе и забыла.

— Пустяки. Потом прочтешь. Вот еще возьми это, — Наташа протянула отксеренный газетный лист. — Положи прямо в книгу, вместе прочитаешь. Я купила билет на послезавтра. Если больше не увидимся, вот моя визитка, будешь в Москве, заходи, вспомним Гену. И последнее: я дописала книгу, ура! В больнице начала, сегодня закончила. Это тебе экземпляр рукописи на память. Называется «Роман с манускриптом». Сохрани, не выбрасывай, он пригодится. Ну что, пока?

— Пока.

Наташа закинула на плечо дорожную сумку и вышла, Зося быстро закончила дела и побежала домой. Максим пришел на полчаса позже. Они сели ужинать, и Зося спросила:

— Что ты будешь делать?

— Уеду.

— Возьми меня с собой, — он смутился. — Возьми, не пожалеешь. Я буду ходить за твоей дочерью. И за домом. Поступлю в школу милиции. Я как антенна — все ловлю, все вижу, все слышу, а чего не вижу — догадываюсь. Возьми, я тебе отслужу.

— Возьму, — кивнул он. — Только не сразу. Сразу привести в дом женщину я не могу. Тамара может вернуться. Подожди полгода.

Зося опустила голову.

— Целых полгода?

— Я… я о ней думаю. Она зовет меня, не отпускает.

— Тогда зачем ты спрашивал, когда один человек плачет о другом?

— Я этого так и не знаю. Когда?

— Когда любит.

Он перебрал предметы на столе — нож, вилка, хлеб. Вспомнил Зосины слезы.

— Подожди полгода, мне надо найти работу. И суд. Еще суд неизвестно что скажет. Приговор.

— Целых полгода!

— Подожди. Ждут же из армии. И не полгода, а больше. Потом я за тобой приеду.

— Хорошо.

Авилов уехал в четверг, Максим в пятницу, Шишкин отбыл в субботу.

Скучная Зося сидела в библиотеке, читала книги, бегала на переговорный пункт звонить Максиму. В Нинином доме появились новые жильцы, противные. Шурка пил и не мог остановиться, пока не вызвали из города специальную бригаду.