Судьбы Серапионов

Здесь впервые в переписке возникает недоброй памяти имя Н. В. Лесючевского (1908–1978) — многолетнего и всесильного директора издательства «Советский писатель», профессионального стукача, служившего в 1930-е годы консультантом НКВД в Ленинграде. Его доносы на Заболоцкого и Б. Корнилова привели к аресту поэтов. В своей издательской деятельности[1398] Лесючевский последовательно выполнял явные и тайные пожелания своих могущественных хозяев, зарубив на корню массу замечательных книг. В этом ему самоотверженно помогала главный редактор издательства В. М. Карпова, чье имя также встретится в переписке Серапионов. То, что Шкловский переврал фамилию Лесючевского, скорей всего, отражало его отношение к мерзавцу, от которого он зависел. Бороться с Лесючевским было почти безнадежным делом (кажется, это удавалось одному лишь Илье Эренбургу, заставившему Старую площадь потребовать от Лесючевского выпустить его «Французские тетради» без купюр, на которых директор издательства настаивал. Но то был Эренбург…).

13 февраля. ШКЛОВСКИЙ — СЛОНИМСКОМУ.

<…> У тебя непрерывный пожар.

Я подписал твою бумажку и переотправил ее заказным письмом к Константину Александровичу Федину. Конечно, он «ты». Но «ты» персональное. Письмо мое написано на «ты» с персональным выхухолевым уважением. Мне его жалко. Он хороший (потенциально) писатель <…> У меня собирался инсульт, но меня откололи от него. Так отгораживают слонов в зоопарке <…> Все хорошо. Рельсы еще не сходятся в перспективе.

Будем делать, что надо, и пусть будет, что будет. <…>

У тебя все хорошо. Сиди в Комарове, читай Зощенко, пиши.

25 марта. ШКЛОВСКИЙ — СЛОНИМСКОМУ.

<…> Наконец получил письмо от Федина. Он пишет (передай Подольскому):

«Слонимскому отвечу. С Ник. Тихоновым поговорю, повидаюсь. Вообще Лунца хотел бы увидеть, как хочешь его ты. Подольский прислал мне перевод англичанина Гари Керна — книгу о Лунце. При множестве ошибок много интересного. Я все не соберусь поблагодарить Подольского: вечный должник».

Дело в производстве, но под сукном. Вероятно, ты уже получил его письмо.

Болел. Ел супростин с хлебом…

Твой Шкловский 76 лет.

Не робейте. Мы пишем хорошие последние строфы.

27 марта. ФЕДИН — СЛОНИМСКОМУ.

<…> О книге Лунца буду говорить в «Сов. писателе». Ты знаешь ведь, тормоза тут будут на всяком шагу. Но думается, терять надежду на успех нельзя.

Письмо Комиссии за двумя подписями — твоей и Виктора Шкловского — получил; попрошу подписать Тихонова и (со своей просьбой) вручу Лесючевскому. Виктору обещал так же — как тебе — сделать, что в силах.

КАВЕРИН. «Эпилог».